Мой друг, пока художник, сминая в кармане визитку и складывая из пальцев фигу, произносил языческое оградительное заклинание (до моего слуха донеслось «едрить твою в качель», когда он проходил мимо), на меня напала такая страшная зевота, что рот растянулся подобно китовой пасти, готовящейся поглотить армаду кораблей, но за неимением последних в неё залетела невесть откуда взявшаяся жирная муха. Вероятнее всего, она, заснувшая по осени, отогрелась в лучах западной звезды, чей тёплый шлейф ещё держался в воздухе, и, счастливая, летала под самым потолком огромного зала, пока каким-то неведомым образом и по какому-то роковому стечению обстоятельств не оказалась возле моего рта в момент втягивания туда воздуха. Но самое страшное даже не то, что она влетела в мой отверстый зев, а то, что меня угораздило её проглотить. Пожалуюсь тебе, мой друг: не успела попасть в этот невольный капкан одна шальная красавица, как тут же подвернулась другая, и теперь я чувствую мух в своём животе. Честно скажу, ощущения эти весьма неприятны, хотя утешает, что уже никто, включая тебя, не скажет обо мне, что я и мух не ловлю, сидя здесь уже почти двенадцать часов, так что дело вплотную приблизилось к утру, и мероприятие плавно перетекло в брекфест. Превозмогая усталость и теперь сомкнув рот со всей тщательностью, как если бы привесили на него амбарный замок (так что, прости, придётся мне молчать), я побуду здесь ещё немного, до момента, когда конец завтрака ещё недоконец завтрака, а начало ланча ещё недоначало ланча и бранч – недобранч, и вот на этой тонкой грани недозавтрака и недоланча, вернее сказать, недобранчевого ланча, чтобы не вышло никакого недоразумения, я и улизну, подхватив парочку канапе.
Глава 8
В которой автор расстаётся с мечтой, а правящие царицы сменяют друг друга со скоростью одна царица в час
Нет, ну что за жизнь, я не …огу и не …ожелаю никако…у …рагу! …рости, …ой друг, …иной то…у а…рный за…ок, который растянул …не гу…у, …одожди, я закатаю её о…ратно!
Сейчас-сейчас, …очти …олучилось… Нет, ну что за жизнь… Вот так-то лучше… пожалуй, лёгкую припухлость надо оставить. Да, мой друг, прости, вчерашний – а по факту выходит, что сегодняшний – амбарный замок растянул мне губу, и пришлось закатать её обратно, чтобы продолжить повествование, ведь тебе, вероятно, интересно узнать, что произошло между недоланчем и бранчем, и я скажу (буквально в двух словах, так как мне нужно срочно паковать вещи), что после лёгкой порции угощения и после первой (а может, и второй) чашки кофе гости высыпали в фойе и стали фотографироваться для своих страничек: кто-то демонстрировал наряд на фоне press-wall, кто-то улыбался в камеру с хештегом «твори добро», кто-то постил фото несчастных детей и просил молиться хоть пять минут в день всем миром за покой и благополучие на земле, кто-то постил сразу и то, и другое, и третье, так что ленты гостей вскоре переполнились идентичными картинками, которые тут же были залайканы по принципу «ты мне – я тебе». Что касается Госпожи, то она не хотела публиковать ни то, ни другое, ни третье, ни даже поставить кому-нибудь лайк, лишь когда общество собралось для совместного фото, она решила к нему примкнуть, вернее сказать, решила от него не отбиваться. И вот во время коллективной фотосессии к Зарине пристроилась одна подруга, в прошлом так просто закадычная, а сейчас милая приятельница Любаня, и поинтересовалась, не хочет ли Госпожа поучаствовать в одном шикарном мероприятии, после которого у неё наладится жизнь сразу на всех фронтах.