– Не вижу тебя. Ближе подойди!– жёстко потребовала я.
Подошёл, протянув руку в мою сторону. С превеликим удовольствием приняла её, ощупав по самое плечо.
Ой, миленький, что ты с обнажёнными руками ходишь? Уже сочувствую тебе. Хотя… нет, не сочувствую.
– Что это у тебя на лице?– пробасила я, протерев специальною перчаткой его лицо, особое внимание уделив губам.
– Вы как лечите, не видя ничего толком?
– Всё я вижу.– капюшон поправила чуть повыше и гордо зашагала к конной повозке.– Чем это его?– прищурилась, рассматривая бледного мужчину. Понятия не имею почему, но мне сразу показалось, что его отравили. Видимых повреждений я не увидела. Ответа не последовало. Ну и ладно. Так ещё интереснее.– Заноси в дом. Да скорее. Будем разбираться.
Указав на свою кровать, я аккуратно сняла перчатки, тут же выбросив их около порога. Позже уберу.
– Дело тонкое, бабуль.– заговорил товарищ бледнолицего.– В общем, сейчас сама увидишь. Если увидишь.
Мужчина ловко разорвал нательную рубаху на груди якобы раненого и отошёл в сторону.
– Какого…– округлив глаза, я попятилась обратно к двери. На почти неподвижной груди мужчины алело чужое заклинание. Я уверена, смертельное! Нити-паутинки забрались под кожу, отчего его тело просвечивало словно изнутри бледно-розовым светом.– Немедленно оставьте мой дом!– властно потребовала я, скинув капюшон с головы.
– Ого.– присвистнул темноволосый мужчина, впечатляющей комплекции.– Хороша бабуля. Нюанс. Один. Пустяковый. Если он умрёт, я позабочусь, чтобы ты к нему присоединилась.
Угрожает? Мне? В моём доме?
Чеши, чеши волдырики, безумец. Сейчас перемолотый папоротник глубже в поры попадёт, ты только на это и будешь способен.
– Что ты на меня так смотришь?– подозрительно нахмурил брови мужчина в безрукавке.– Не понимаешь? Думаешь, не выполню обещание?
Я стояла, поджав губы, напротив него в жалких двух шагах и едва сдерживала норовящие растянуться в ухмылку губы. А незнакомец чесался и, казалось, совсем не обращал на это внимания. Вот широкая мужская ладонь замерла на подбородке, где чуть выше, под нижней губой уже отчётливо проступили первые "посевы". Вот потянулся к другой руке, не сводя с меня взгляда.
– Жду.– только и произнесла я, прищурившись. Как можно не замечать такой зуд? Ладно, допустим, проблемы с чувствительностью. Но ведь свои-то действия должны настораживать. Или он всегда чешется?