Трош поменялся одеждой с Вилом, достал из рюкзака пирожки каждому от Бетси и залез на кровать. Оттуда ему всё хорошо видно, он лежал и слушал, о чём они говорили. Но больше всего Трош мечтал увидеть Луну, Лукас плакал, кушая пирожок вспоминая жену. Гномы оживились и в голосах их слышались весёлые нотки, к тому времени, когда приехала следующая группа гномов, за столом остался сидеть только Лукас и Вил.
Над столом висела лампа и отбрасывала тени по углам помещения, там, где лежал Трош, стояла темнота. Луна, зайдя в барак, уловила запах родного леса и, подойдя к отцу, спросила:
– Ещё кого-то поймали?
– Да дочка, вот это Брок. – и он повернул, Вила.
Луна пригляделась к чертам лица и не увидела ничего необычного, похожего на Вила, только одежда выдавала запах дома, он был новенький. Вил достал угощение, принесённое Трошем, и протянул Луне, и всем, кто приехал в этой партии.
– Мамина сдоба. – только и смогла сказать Луна, она плакала, прижимая к груди пирожок, как будто обнимала маму.
Лукас гладил дочь по голове и шептал, успокаивая её. Трош глядел на слёзы любимой девушки, сжимал пальцы в кулаки и ничем пока не мог себя выдать. Из всех гномов, что приехали с Луной, один гном сильно отличался от всех. Коротко подстриженная борода и усы, его одежда отличалась аккуратностью и чистотой. “По всей видимости, он не пашет как всё и не пачкается, надсмотрщик”, – подумал Трош и понял, что он него надо держаться подальше.
Короткобородый внимательно рассмотрел новенького, вглядываясь в его лицо и рассматривая его одежду, успокоившись, он перекусил и пошёл спать. Вил поднялся, а Лукас показал, куда ему лечь. Гномы постепенно укладывались на свои кровати и от усталости проваливались в сон.
Трош крутился на новом месте и никак не мог уснуть, он закрывал глаза, но мысли не давали спать, пришло время подумать, как можно обмануть Касыма и увести гномов обратно в родной лес. Слова у моста не разобрал, которые произносили гоблины, ему бы попасть на мост и проверить, что из них подходит или нет их прежде, чем выводить соплеменников. Голова и мысли бешено сменяли одни на другие, но на сердце становилось спокойней. Тот первый страх расстаться с домом немного успокоился, теперь он в обществе своих же родичей и переживания, которые появлялись от одиночества, и безысходности уступили место страху встречи с Касымом.