– Вы всю жизнь будете зависеть. От государства, от начальства. Вот сейчас – вы от меня зависите. Вы же за эти паршивые две сотни готовы на всё!
Тимофею почти непреодолимо захотелось влепить по самодовольной круглой харе. Чтобы сохранить спокойствие, он не спеша выдохнул, внимательнее глянул по сторонам. На перекрёстке свернул налево, дорога пошла чуть вниз, к мосту. Машин почти не было – попалась лишь пара встречных. За последние дни транспорта вообще стало заметно меньше… Он снова посмотрел на пассажира, скользнул взглядом по лоснящейся, словно полированной лысине.
– Вы недальновидно хамите. По-моему, это как раз вы не способны думать ни о чём, кроме денег. И понтов. И, видимо, осознание себя высшим существом одновременно убавляет мозгов. Вы ведь от меня зависите ровно в той же степени, что и я от вас. Я вас сейчас высажу, и – будете стоять здесь и утираться своими «паршивыми сотнями».
– Ну, остановите. Вы никак не поймёте, что вы – винтики! Вас ничего не стоит заменить! Вы не повезёте – другой подвернётся. Я заплачу ему, а вы так и останетесь ни с чем. Хотя уже потратили время и бензин…
Тимофей резко ударил по тормозам.
– Валяйте.
– В смысле?
– Машинку освободите. А то я монтировкой помогу.
Жлоб надменно фыркнул, выбрался на обочину, забрав с заднего сидения толстую чёрную папку с документами и – кто бы сомневался – припечатав дверью.
Тимофей молча выругался, включил поворотник и одним движением развернулся в обратную сторону, несмотря на узкую двухполоску. Славная машинка – «Фит», на каком-нибудь грузовике типа «крузака» пришлось бы корячиться туда-сюда в четыре захода!
Он отъехал уже метров на сто, когда что-то в зеркале заднего вида показалось ему странным… Тимофей пригляделся, сбросил скорость, совсем остановился. Потом даже вышел из машины, с изумлением наблюдая за происходящим.
До моста было метров, максимум, триста, несмотря на пасмурное небо видно всё было отчётливо, и даже звуки раздавались, казалось, совсем рядом.
Серебристые фермы моста ходили ходуном. Потом ближний конец выгнулся невообразимой дугой со скрипом и металлическим звоном и внезапно взлетел на высоту девятиэтажки. За ним волнами пошли остальные пролёты и весь мост стал похож на гигантское подобие змеи.
Он оставался решетчатым и квадратным, но изгибался рывками, скручивался штопором; дорожное покрытие растрескивалось и кусками сыпалось в реку; под асфальтом обнаружились рельсы и остатки старого деревянного настила, которые вдруг вспыхнули сразу по всей восьмисотметровой длине.