В хрущёвках тогда была одна достопримечательность – кладовка, которую можно было бы назвать и гардеробной, но тогда она потеряла бы своё очарование. В чуланчике, закрытые длинной красивой шторой хранились хозяйственные принадлежности. Почему-то мы любили играть там, превращая штору в стены и крышу. Мы приносили туда игрушки, которых у меня всегда было много, рассаживали кукол и играли. Иногда я плакала, если кто-то из братьев и сестёр брал поиграть мою самую любимую на тот момент куклу. Но мама успокаивала: «Братья и сёстры поиграют, да и разойдутся по домам, и все игрушки снова будут твоими».
В доме напротив жила моя одноклассница Любка Киселёва, её мама работала на кондитерской фабрике. Никогда не забуду свежие, ещё мягкие козинаки с орехами, которые в эпоху дефицита мы таскали из её буфета на кухне. Наевшись до отвала, в тридцатиградусный мороз мы бежали кататься на коньках.
О, моя глупая ссора с Гульсум, которая жила в соседнем подъезде! Мы часто делали вместе уроки. Однажды во время игры мы разбили плафон старинной настольной лампы. После этого мы почему-то перестали общаться. Я не помню, что тогда говорила, но мне стыдно до сих пор… Гульсум, если ты читаешь эту книгу и вспомнишь меня, прости, пожалуйста!
Мы жили на первом этаже. Хорошо помню крыльцо нашего подъезда: три ступеньки при входе в дом. Оно стало моей первой сценой.
Я собирала во дворе ребят. Они приводили своих родителей, братьев и сестёр. Мама помогала снимать тюль с окон, который с помощью поясочка превращался в нарядные бальные платья. Кто-то
пел, кто-то танцевал, а кто-то читал стихи. Через много лет я делала то же самое на даче, помогая уже своей дочери и её подружкам устраивать такие концерты. Собирались соседи, подключались колонки и микрофоны: Софья пела, Гульназ танцевала, Дэник читал стихи.
В четыре года я тяжело заболела корью. Температура – сорок два. Помню, как наблюдала за собой из угла с потолка моей комнаты… Этот момент я отчётливо вспомню больше, чем через тридцать лет.
– Мама, на мне тогда было розовое фланелевое платьице в красный горох?
– Да.
– А были в комнате красные шторы?
– Да, всё было красное.
– И матрасик детский, сшитый из лоскутков?
– Да, было.
Да, в какой-то момент я это вспомнила, но об этом позже.
В советское время у детей были свои семейные обязанности, например, подкарауливать из окна машину с молочными продуктами и бежать к ней с трёхлитровым бидончиком. А вечером, когда родители приходили с работы, ужинали и смотрели телевизор, выносить подносик с тремя стаканами ряженки, присыпанной тёртым шоколадом: