– Аравин, блин, что за дурацкие шуточки? – раздраженно спросила она, а у самой мурашки по позвоночнику пробежали и руки задрожали.
Он спокойно поставил фотографию на книжную полку и двинулся к входной двери.
– Уберись здесь, – невозмутимо попросил девушку.
– Куда ты? – взволнованно спросила Рита, засеменив следом.
– Прогуляюсь, – сухо ответил Егор и, схватив с вешалки кожаную куртку, вышел, громко хлопнув дверью.
На улице, не сдержавшись, закурил. Сделал пару неторопливых затяжек и уставился на тлеющий край сигареты. В последнее время все чаще позволял себе эту слабость.
Свыкался с глухой болью, которая жила в нем после смерти Алисы. Уже не ждал, когда утихнет. Иногда это ощущение было ему даже необходимо, как встряска. Как напоминание о том, что сам все еще дышит.
Беспокоило сейчас иное. Впервые эта боль отошла на второй план, вытесненная другими переживаниями.
Вспомнилась последняя встреча со Стасей. Она ворвалась к нему домой и с порога закричала о его несправедливости и эгоистичности.
– По какому поводу бунт? – глаза Егора сощурились, а голос непроизвольно стал громким и властным.
– Меня не пускают на ринг, – она буквально выплюнула эту фразу, всем видом демонстрируя силу своей злости, но, не выдержав его прямого взгляда, бессознательно попятилась назад. Уперлась лопатками в теплое оконное стекло за спиной и спросила не так громко: – Это твоих… ты… ты говорил с тренером?
Внимательный взгляд Аравина намеренно медленно осмотрел девушку. Начиная с рваной челки и заканчивая кончиками мягких туфель на тонкой подошве. Она выглядела как прилежная школьница, хоть и училась в учреждении рангом выше. Лицо без грамма косметики и идеально выглаженная форма: бледно-голубая блузка с нагрудным логотипом колледжа и многоцветная клетчатая юбка в складку.
Хорошая девочка Стася. Вот только характер взрывной, как вспышки молнии.
– Егор?
– Скажи спасибо, что я вообще согласился на этот вы*бон! – грубо ответил он. – Если помнишь, ты туда не должна была возвращаться! Так что езжай домой и не искушай мою нервную систему.
– По-моему, она у тебя в глубокой зимней спячке, – вырвалось у Стаси раздраженно.
– К чему это ты?
– К тому, что ты давно на всех забил. А надо мной решил поизмываться всласть в отместку за одно лишь присутствие в твоей системной жизни.