В мыслях непрошено возник облик матери. Она выразилась бы подобным образом, но не Град.
«Нашел, что сказать…»
И вообще, не в его натуре спорить с девками. Хотя и они обычно его не провоцируют. А тут будто сглазил кто – сначала Смирнова, теперь еще эта выскочка…
– А ты, что, обиделся? Отлично. Чем я могу помочь? – ехидно повторила недавние слова Сергея Доминика. – Стреляться будем? Или, может, драться?
Осознал только, когда ощутил, как свирепо сжимаются его челюсти. Не искрошил бы зубы.
– Раз ты предоставляешь выбор мне, – тянул время, думая, как бы не свалиться к жалким угрозам и пошлым обещаниям. – Слушай сюда, маленький злобный гном: следующая пятница, парк возле универа, после четвертой пары. Один на один.
* * *
«Пустой и холодный…»
«Пустой и холодный…»
«Пустой и холодный…»
«Пустой…»
«Холодный…»
«Пустой…»
Ее мерзкий мелодичный голос засел у него в голове. Шел на повторе. Бесконечное количество кругов.
Она, конечно же, попала в яблочко. Шах и мат. Градский, и правда, был пустым, холодным и безмятежным. Всегда. И не сказать, чтобы это его хоть как-то раньше волновало.
А сегодня, когда Кузнецова прилюдно бросила эти заскорузлые слова ему прямо в лицо, вдруг взволновало. Словно эта мелкая сорвала с него какую-то внешнюю защитную оболочку. Оставила корчиться и извиваться под гнетом этих обвинений.
Серега раньше не понимал, когда кто-то нервничал или психовал. Сейчас же у него самого разыгралось в груди какое-то муторное тошнотворное чувство тревоги. Что-то там внутри монотонно гудело и ныло.
Градский не понимал, как и почему это случилось. Столько лет видел гнев отца и не ощущал его. А тут совершенно чужой человек… Он ее чувствовал. Каждую ее эмоцию.
«Возможно, все дело в ней…»
«Может, она действует так на всех…»
Секс с рыжей на некоторое время притупил внутренний нервный зуд. Но голова, как была тяжелой, так и осталась. Приходилось надеяться, что все-таки перебрал с алкоголем. На трезвую должно полегчать.
Уже дома, после ледяного душа, открыл настежь окна и сел за письменный стол. Со двора доносился лай собак и монотонное пение сверчков. Стрелки часов двигались и двигались, а Град безостановочно царапал старенькую тетрадь своим размашистым почерком.
Лучше бы ты промолчала…
Лучше бы никогда на меня не смотрела.
Люди бывают злыми, я же просто спокойный.