И не спрятаться. Разве что замаскироваться в кювете или залечь на дно ручья, бегущего по дну овражка.
Я рванула к ближайшей лесополосе – хоть какое-то укрытие. Но не добежала.
Машины появились одновременно с двух сторон и синхронно спускались каждая со «своего» холма. С южного направления двигался уже знакомый мне стремительный роллейс цвета умбры, с северного – черный, как провал в бездну, гравикар.
Гоночная машина на грунтовой сельской дороге – это, конечно, сильно. Впрочем, гравикару до фонаря, какая под ним поверхность, он, как настоящий мачо, мог двигаться над любой: и твердой, и сыпучей, и жидкой.
Не успела я глазом моргнуть, как чудо техники сделало круг над моей головой, заставив пригнуться и вспомнить самые выразительные словосочетания русского языка, приопустилось и зависло на расстоянии полуметра над травой. Дверца-крыло поднялась вертикально вверх, и из салона высунулась рука в черной перчатке. Рукав брони, обтягивавший оную руку, тоже оказался кожаным и черным. Может быть, даже чешуйчатым.
– Садись! – приказал мне непререкаемым тоном гонщик в черном полушлеме. Даже не поздоровался и не представился, невежа.
Полушлем с черными очками оставлял незакрытыми только узкие чувственные губы и прямой твердый подбородок. Но я точно знала – я уже видела этого мужчину. Точнее, мне до дрожи знакома его убийственная ледяная аура.
Та встреча у лифта…
Я попятилась, наткнулась попой на заросли чертополоха и плюхнулась под кустик. Достала из кармана небольшую, но очень выразительную гранату и показала вместо среднего пальца. Отвечать не стала – прокушенную щеку еще саднило, ранка не успела зажить и кровила.
– Быстрее! – недовольно скривились его губы.
Я повернула голову к новой опасности: авто цвета умбры свернуло с дороги и понеслось на меня.
– Ты дура? Самоубийца? – прошипел весь в черном владелец гравикара. – Давай руку! Я не причиню тебе вреда. Не в моих интересах.
Не знаю, почему я поверила его слову, но, убрав гранату в карман, руку подала. Меня втянули в салон, швырнули запасной шлем на колени и скомандовали:
– Пристегнись!
Снаружи раздался визг тормозов. Хлопнули дверки и выскочило четверо амбалов.
– Стой! Она наша!
Мой спаситель не снизошел до переговоров.
Гравикар поднялся метра на два. Качнулся, и я увидела, что из коричневого роллейса вышел медноволосый, худой и длинный репти из отеля. Задрал голову, рассматривая меня суженными злыми гляделками.