Полицейский отпустил мою ладонь и, все также сверля меня взглядом, молча кивнул.
Когда я направился в гостиницу, услышал сзади:
– Пять минут у тебя.
И я понял, что время терять нельзя, так как потом этот старик вопросы задавать не будет. Так что я быстрым шагом направился в номер.
– Там судный дьяк! – как только я вошел в номер, сообщил мне Лука Фомич. – Ух ты! Это чего такое? – И он указал на кровь.
– Про судного дьяка знаю, – быстро стал раздеваться я. – А кровь – на человека напали, я помог, вот и…
– Помог – это хорошо, – как-то задумчиво проговорил домовой.
Я быстро скинул вещи на пол. Впрыгнув в шорты и в шлепки, уже на бегу надел футболку. Выбежав на улицу, я вновь столкнулся с недружелюбным взглядом лейтенанта.
– Уложился вовремя, хороший знак, – коротко, но емко проговорил он. – А я уж начал думать, что побегать придется.
– Вот мне и пришлось, а то уж больно у вас взгляд недобрый, – попытался я отшутиться.
– Ну, вот расскажешь мне все, и, возможно, он подобреет. Да ты время не тяни, давай прогуляемся, ну а я начну. Таких, как я, такие, как ты, судными дьяками кличут. Твоя очередь. – И он, не сводя с меня взгляда, указал рукой направление нашей прогулки. – А ты, как я понял – поправь, если не так, – босорка или веретник. Верно?
Я пошел в указанном направлении, полицейский ко мне присоединился.
– Ни то и ни другое, я даже не знаю, кто это такие. Я не особо в таких кругах общаюсь. Таких, как я, называют двоедушник, только во мне три души, – решил не скрывать я. – Моя, ведьмы и волкодлака, бывшего судного дьяка, – последнее я решил специально добавить, надеясь на то, что старик немного смягчится.
– Ты и ведьма – это хорошо, а вот бывший сотрудник – это очень скверно. – И он неуловимым движением выхватил свой кинжал.
Я не ожидал такой реакции и отпрыгнул от полицейского.
– Вы чего?! – испугался я. Не хватало еще с законниками в конфронтацию вступать.
Хоть время и замедлилось, но я очень боялся. Хоть когда-то Карл Августович и говорил, что у дьяков вся сила только в знаниях, но мне кажется, что они еще кое-чего умеют. И мне сейчас очень не хотелось это «кое-чего» на себе испытать.
– А ничего, – как-то очень спокойно, и даже с доброй старческой улыбкой, ответил лейтенант. – Я сам много чего повидал, но не слышал, чтобы коллеги отступниками были. Но все бывает в первый раз. И такую гниль нужно без разговоров давить. – При последних словах его добрую улыбку сменило очень сосредоточенное, как у хищника, лицо, и он пошел на меня.