.
– Ничего не надо, спасибо.
Мать замерла как вкопанная. Она умолкла, словно не знала что сказать, и с удрученным выражением лица повернулась ко мне.
– Ты уверена? На днях я купила четверть фунта рассыпного белого чая. Он называется «Серебряные жасминовые иглы». Девяносто девять долларов девяносто девять центов за фунт.
Я открыла рот, не зная что сказать, но это не имело значения, потому что мать снова повернулась к столу, поставила чашки и блюдца и начала рыться в корзине с чайными пакетиками.
– У меня есть «Сакура Сенча», это зеленый чай из Японии. И хризантемовый из Китая. И ромашковый из Египта.
– Меня устроит.
Она резко обернулась и быстро взглянула на меня.
– Что тебя устроит?
– Ромашковый.
Она поморщила нос.
– Не уверена, что тебе понравится.
Я вздохнула. У меня был долгий день, и этот разговор не помогал мне снять мой обычный ежедневный стресс.
– Ты попросила меня заехать к тебе после работы, – что, кстати, не ближний путь, – и вот я здесь. Я не хочу чая.
– А как насчет кофе?
– Мам.
– Тогда воды?
Я знала: она будет спрашивать до бесконечности, пока не уломает меня.
– Хорошо, воды. Я согласна.
Она повернулась к столу, схватила чашку и блюдце, вернула их на свои места в шкафчике и снова повернулась ко мне.
– В бутылке или из-под крана?
– У тебя есть вода из Японии?
Она замерла, как бы задумавшись.
– Мам, я шучу. В бутылке подойдет.
Она достала из холодильника бутылку родниковой воды. Между тем засвистел чайник. Мать заварила чай и наконец, подошла к столу и села.
Я выдохнула.
– Как Дэниел? – спросила она.
– У него все хорошо.
– Я давно его не видела.
– Он много работает. Как и я.
– Я не становлюсь моложе, Эмили. Хочется иметь внуков.
– Да, но сначала мы с Дэниелом должны пожениться.
Мать покачала головой и рассеянно заправила за ухо прядь седеющих волос.
– Не знаю, чего вы ждете. Вы помолвлены четыре года.
Если точно, то три с половиной, но я не винила ее за округление. Это была больная тема. Мой отец скончался за три месяца до того, как мы с Дэниелом должны были пожениться. Из-за его смерти, потому что нам внезапно вдобавок к свадьбе пришлось планировать похороны, я убедила Дэниела, что нам лучше немного подождать, и он, разумеется, согласился. А потом… мы просто так и не назначили новую дату.
Дэниел никогда не знал своих биологических родителей. Он вырос, кочуя из одной приемной семьи в другую, так что вряд ли кто-то дышал ему в затылок. У нас была только моя мать, и, следует отдать ей должное, примерно через год она перестала давить на меня, лишь время от времени поднимая эту тему, чтобы испытать мое терпение.