– Так я живу здесь, через дорогу!
– К сожалению, вам надо обращаться с заявлением в Центральный отдел, по месту обнаружения преступления. Я, конечно, могу принять у вас заявление, но его все равно отправят в ту милицию, и где-то, через неделю, вас еще вызовут в Центральный отдел, для возбуждения уголовного дела. Но решать вам.
Тетка изменилась лицом, развернулась, чуть не сбив меня с ног, и побежала к выходу, громко ругая Советскую власть и лично Сидорова.
Последний спокойно проводил ее взглядом, потом обвел глазами притихшую очередь:
– Кто-то еще хочет вперед пройти? Нет? Хорошо, Сомова, заходите.
В кабинете, пока Сидоров заполнял бланки заявления, я протянула ему листок, исписанный убористым почерком.
– Что это еще?
– Адреса восьми квартир, в которых живут члены «Белого братства» и база, где их крыша квартирует.
Сидоров мельком взглянул на бумагу и равнодушно отложил ее в сторону.
– Где взяла?
– Знакомые рассказали.
– Кто?
– Извини, но сказать не могу.
Директор детективного агентства «Центурион», передавая мне результаты наружного наблюдения за членами «Белого братства», особо просил не упоминать мое сотрудничество с его агентством. Скромные они очень.
– Что ты от меня хочешь?
– Как что? Используйте в работе. Задерживайте людей, Ивана ищите, убийство раскрывайте.
Сидоров покопался в папке на столе, бросил мне казенного вида бумагу.
– Я тебе еще пять адресов могу показать. Толку то.
– Сидоров, ты меня пугаешь.
Опер помолчал, затем, отведя глаза в сторону, заговорил:
– У нас в городе в последнее время, около ста пятидесяти человек заявлено как пропавшие без вести, где указано на вероятность, что человек примкнул к «Белому братству», в том числе человек пятьдесят не достигли возраста восемнадцати лет. Твой список бесполезен. Мы не можем попасть в квартиры. Нам не открывают. Ломать двери мы не имеем права. Жалобы соседи не подают, там все тихо, без скандалов.
Ребята из Центрального отдела встали в одном дворе в засаду, их вычислили сразу. Несколько взрослых в балахонах окружили машину, стали свои песни петь, никого из несовершеннолетних они не видели. Взрослого мы задерживать не имеем право, только опросить и сообщить родным, что такой-то найден, но домой возвращаться не желает, просит оставить его в покое. И все. Несколько раз пытались задержать несовершеннолетних возле станций метро, где они агитацией своей занимаются. Ничем хорошим это не кончилось. Задержали только двух пацанов, которым домой захотелось. Остальные разбегаются. Взрослые балахонщики мешают ловить, прохожие заступаются, дескать, не трогайте святых людей. В общем, получается плохо, кроме скандалов – результатов ноль. А крутить руки в центре города молодой девчонке, которой лет шестнадцать? Да еще эти сектанты на руках виснут или просто не дают к ней подойти, прохожие сбегаются. А нам это надо? Самое интересное – дети все хорошие, учились хорошо, увлекались историей или религией, а потом бац, из дома уходят, в лучшем случае записка лежит – «мама, папа, мы живем неправильно, я в братстве».