– Что сие?
– Сие пистоля заказная! – бодро отвечает мастер Никита Римов, принимая падриотическую позу, и перманентно демонстрируя артефакт, – Моей личной индивидуальной инфернальной работы на! Сделана на заказ, для князя Трубецкого! Прошу, мол, любить и жаловать! Штучный рожок! Яволь?
Перекорёжило тут Петрушку, перевыколбасило нешуточно. Оказалось, когда он родину спасает и вензеля на границе выделывает, пихаясь со шведами, и чёрной канифолью носы им мажет, другие наживу творят и просто плещутся в такейской коррупции, а о нём, о главном забыв, как будто его и нет в помине, и ничего ему не достаётся в итоге, ни денег, ни пистолей, ни черта!
– Хорошая работа! – говорит Пёдр, сжимая красные пудовые кулаки, – Мне такая пистоля тоже не помешала бы! Стрелять хотца! Бить котов! Лупить французов!
– Дык… – отвечает мастер, поводя плечами и не зная, что сказать, – Дык…
– Я, – говорит Пётруха, – не хухры мухры, цеха тут приехал инспердировать по качеству болтов! Не хухры мухровые вертеть на… явился! Как через два часа вернусь, ежли… такой же у меня пистоли не будет… случаем… крышка тебе… голову тебе оторву! Снесу голову! Понял?
– Вашесть? Что же это? Как же так? – робко спрашивает мастер Римов, трагически разводя руками, как чучело огородное, – Я эту пистолю по заказу три года делал, до сих пор потребный шлифон навожу, не доделана, вот-с…
– Пёс смердячий! Так ты, видать, не понял? – сообразил Пётр, в горечи от своего человеческого сочувствия, и в глаз мастеру кулаком так залепил, что тот полетел кубарём под верстак и забился в стружки по самое не балуйся, крепкого здоровья ему, а синий фингал у него тут же вылез наружу, – Теперь понял?
– Понял! – говорит мастер откуда-то снизу, – Теперь понял! Как пить дать, понял! Доказательно!
– А запомнишь?
– Запомню!
А сам рукой за фингал на правом глазу держится, как будто без него ему никак.
Пётруха побрёл по цехам бродить, по шестерёнкам сапогами лупить, вид показывает, что инспердция у него, и ничего ему для страны не жалко, потом заблудился в подвале, и через два часа вернулся взад в сарай, где под верстаком плакал опс-мастер Никита Римов. И увидев вдали Петра, мастер Римов от отчаянья выдрал из рук князя Ивашки Трубецкого пистолю и зигом бросился к Петру: