Все разнообразные действия людей по созданию и присвоению материальных благ являются производством, являются трудом. И эта деятельность немыслима вне общества. И это верно не только в отношении цивилизованного общества, но и раннепервобытной общины.
Волков объединяет в стаи стремление, обеспечить себя мясом. Обезьяны образуют стада, чтобы защититься от хищников. Любое общество людей, включая и раннепервобытную общину, прежде всего скрепляет производство. Но считать, что в основе общества лежит производство, вовсе не означает выводить его из кооперации труда. В чисто организационном отношении люди могут трудиться как совместно, так и в одиночку. Существует как совместный, так и одиночный труд. Но нет труда вне общества, нет производства вне общества.
Выше мы говорили только о собственно производстве. Но оно невозможно без распределения, чаще всего предполагает обмен и совершенно немыслимо без потребления. Собственно производство, распределение, обмен и потребление вместе взятые образуют единство, которое обычно называют производством в широком смысле слова. И производство в широком смысле слова, а тем самым и собственно производство, всегда есть деятельность общества в целом. Последнее выступает как целостность, как своеобразный организм. В животном мире существуют только биологические организмы и биологические сверхорганизмы. С появлением производства возникает организм совершенно иного типа, который может быть назван социальным.
Единство, целостность раннепервобытной общины особенно наглядно проявляется, когда мы обращаемся к распределению продуктов производства.
Члены раннепервобытной общины совершенно не обязательно должны были охотиться совместно. Они могли действовать и группами в 2—3 человека, и в одиночку. Но независимо от того, было ли добыто животное совместно или в одиночку, мясо распределялось между всеми членами общины. Такого рода распределение нередко именуют уравнительным. Однако оно не предполагает с необходимостью распределения продукта между членами общины поровну, хотя это и могло иметь место. Суть его заключалась в том, что человек имел право на долю продукта, прежде всего пищи, добытого членами его общины, исключительно лишь в силу принадлежности к ней. Никаких других оснований не требовалось. Не имело значения, участвовал ли человек в добывании данного продукта или не участвовал. Что же касается размера получаемой доли, то она зависела, во-первых, от общего объема продукта, во-вторых, от потребностей данного индивида. Когда продукта было много, каждый получал, сколько хотел. Но и в период, когда продукта было недостаточно для полного удовлетворения нужд членов общины, он все равно распределялся в соответствии с реальными потребностями индивидов. Например, взрослые мужчины, занятые тяжелым физическим трудом, требовавшим значительных затрат энергии, получали больше пищи, чем женщины и дети.