Включив налобный фонарь, я не спеша подошел ближе и увидел, что он стоит ко мне спиной. Мне показалось это совсем странным. Я громко обратился к нему:
– Что вы тут делаете? Может быть, вам чем-нибудь помочь?
Но никакого ответа не последовало. Напряжение нарастало, но я старался держать себя в руках. Он продолжал молчать. Приблизившись к нему еще ближе, я не сразу заметил, что над его головой была тонкая веревка. Тогда я зашел со стороны лица и посветил на него фонариком. Первое, что бросилось в глаза, были темно-синие губы и немного высунутый язык. Он висел на тонкой, но, видимо, крепкой веревке. Его ноги едва касались земли.
Ощущение от увиденного было не из приятных. Было очевидно, что это самоубийство. Он умер, вероятно, 10–15 часов назад.
Через мгновение справа от себя я услышал шорох, он усиливался и приближался. Из-за кустов я не мог разглядеть, что это было. Мне стало жутковато. Я держал в руках наготове нож. Оттуда могло появиться что угодно, но показался всего лишь енот-полоскун.
«Еще тебя здесь не хватало сейчас!» – подумал я. Заметив меня, он быстро залез на ближайшее дерево.
Я опять посмотрел в сторону мертвого тела. Зачем он это сделал? Для чего? Ведь он ушел далеко в лес, он не пытался кому-то показать что-то или вызвать чье-то сожаление. Через некоторое время его тело вообще могли не найти. Птицы и животные очень быстро употребили бы его в пищу.
Но самым страшным был не мертвец и вся эта обстановка. Если сравнивать увиденное с тем, что я ощутил, это были лишь цветочки. Какая-то мистическая, невыносимо ужасная тоска и одиночество на мгновение промелькнули внутри. Это невозможно описать. Я ни разу ничего подобного не ощущал. И это невозможно забыть.
Позже, когда я вызвал полицию и вернулся домой, мне не давали покоя вопросы: что это, откуда и почему эти ощущения? У меня было чувство, как будто это было адресовано мне. К впечатлительности это точно не имело никакого отношения. Раньше мне уже доводилось видеть самоубийц и тех, кто погиб или умер от болезней. Но ничего подобного я не замечал.
Позже каким-то непостижимым образом я понял, что это было эхом тех переживаний, которые испытало сознание самоубийцы. Этот сигнал был похож на тот момент, когда арестованному предоставляют право одного звонка, для того чтобы он мог сообщить, где он находится.