Аверин решил оглядеть комнату более пристально. Справа от входа стояла тумба с зеркалом, а ещё правее разместился письменный стол, на котором стояли баночка с пером и чернильница. Окно находилось напротив входа в комнату, оно выходило на магазин «Торбер», которым владел местный сбытчик краденого, Грауль Томкинс. Морган, неродной отец Аверина, часто ходил к Граулю, и они подолгу вместе пили чай. Видимо, он был неплохим собеседником, но Аверина это сейчас волновало меньше всего. Его внимание привлекла кровать, застеленная белоснежными простынёй и одеялом. С виду перина была не просто мягкой, а очень мягкой. Аверин, будучи беззаботным мальцом, возможно даже неожиданно для себя, захотел опробовать мягкость перины. Дети в приюте часто играли в догонялки в спальной комнате, где находилось порядка тридцати различных кроватей. И дети прыгали и скакали по ним, смеясь и веселясь. Парень хотел уже было вскочить на кровать, но тут раздался стук в дверь комнаты. Нисколько не опасаясь, что за дверью может оказаться недоброжелатель, он открыл её и перед ним предстал невысокий молодой мужчина, с кудрявыми светлыми волосами. Именно такие волосы принадлежали уроженцам Ирвина. Большую же часть населения занимали приезжие, но «Ирвиновцев» нельзя было пропустить, так как их светлые кудряшки выделялись среди чёрных голов приезжих.
– Госпожа попросила провести вас в ванны. Прошу следовать за мной, – проговорил он это вежливым тоном, но было очень заметно, что презрения к молодому человеку ему предостаточно, чтобы не выполнять свою работу. Тем не менее, выбора у него, по-видимому, не было. Отказать в услугах менестрелю считалось высшим кощунством в любом государстве. Слуга развернулся и пошёл дальше по коридору. Аверин сразу же последовал за ним. В конце коридора слуга вошёл в помещение, внутри которого находилась винтовая лестница. Она то и вела как раз-таки в ванную комнату. А дело было в том, что в купальню можно было попасть двумя путями, этим – более удобным для тех гостей таверны, что решили здесь поселиться на время, и другим путём, ведущим прямиком из комнат первого этажа. В купальне располагалась одна ванна, но в отличие от остальных трактиров, она была каменной и вделана вглубь пола, как маленький бассейн. Сам Аверин не видел ни других трактиров, ни ванн, но судил по разговорам жителей и приезжих, которые мог подслушать в редкие дни празднеств. В такие особенные дни Тётушка выводила детей на уличные ярмарки. И хотя Аверину, как осуждённому, запрещено было покидать стены приюта, Тётушка самолично брала на себя ответственность и платила приставленным к приюту стражникам, чтобы они закрывали глаза на праздничные гуляния мальчика.