Нынешняя жена Андрея Степановича мне помогла, пригласила в дом. В гостиной сидел мальчик, мне казалось, что по рассказам родителей, что он огромный. Но мальчик был мал, он плакал беззвучно, по щечкам текли слезы.
– Рома, это твоя сестренка, Настя, ты будешь жить с ней,– сказала Маша, так звали жену Альфы, если я не ошибаюсь.
Голова ребенка дернулась в мою сторону, блин, как же мы с ним похожи, он тоже темный, интересно, а его волк будет такой же, как у меня, черный, ведь вся моя родня была серая, только я черная.
– Ромочка, пойдем домой, покажешь мне что там и где, я давно там не была.
– А мама и папа проснулись?
– Нет, маленький, они долго будут спать.
– Значит, мне не наврали мальчишки, они умерли совсем,– он плакал навзрыд.
Я подошла к нему, села на колени, обняла, и плакала вмести с ним. Маленькие ручки обняли меня.
– Настя, ты вкусно пахнешь морем, а то чем ты брызгаешься, жутко воняет.
– Это я так отпугиваю надоедливых мужчин, – пошутила я.
– Я буду защищать тебя сам, ты же заберешь меня, папа рассказывал о твоей работе, мне очень понравилось. Я не буду мешаться, только не оставляй меня здесь одного.
– Да маленький, я не брошу тебя, правда, я даже не знаю, что едят маленькие мужчины. Ты же мне поможешь.
– Я ем все, и ношу все, я очень послушный.
– Пойдем домой, что-нибудь приготовим, я голодная жутко.
Я взяла ребенка на руки, не такой уж он и тяжелый. Он обнял меня, вернее вцепился как клещ. И никакие силы его бы не оторвали от меня, да я и сама бы не отдала. Я столько лет пряталась в кокон одиночества, а сейчас мне выпал шанс, и я им воспользуюсь, я воспитаю брата сама, я буду ему и отцом и матерью.
Дома было тихо, но как будто жители сейчас придут, и дом оживет, но к сожалению, кроме нас никто не придет.
Кухню нашла безошибочно, приготовила простой ужин, Ромка все время был рядом, он не отходил ни на метр.
– Можно сегодня поспать с тобой в твоей комнате, я иногда там ночевал, чтоб родители не знали, они запрещали даже заходить туда. Комната всегда ждала тебя, они всегда ждали, и я.
– Прости меня, Ромка, я такая дура, я решила, что я самостоятельная, и чем дальше, тем проще, ни о ком не нужно заботиться, сама по себе, понимаешь, я не хотела никого напрягать.
– Понимаю, я такой же, папа всегда говорил, что я весь в тебя.
Я опять ревела, я не знала своих родителей, я забыла про них, а они меня все равно любили, даже маленький брат, который видел меня практически впервые. Я чудовище, бесчувственное чудовище.