– Вы что делаете?
Я бросаюсь к ребёнку, но останавливаюсь: голышом выгляжу совершенно нелепо. Бегу к разорванной тунике и кое-как завязываю ее на плече.
– Лиана! – девочка кидается ко мне в объятия. – Я думала тебя казнили!
– Вот и отлично! Встретились! А теперь заберите девчонку! – приказывает Дала.
И столько холода в ее голосе, что мурашками покрывается кожа. Бри отрывают от меня и швыряют в ноги королеве. Эта мегера черенком хлыста поднимает за подбородок голову девочки и разглядывает ее, как диковину.
– Ты кто? – смело спрашивает Бри и дёргает головой. – Пусти!
– Я королева. А вот ты невоспитанная девчонка, за что сейчас будешь наказана.
Хлыст взвивается в воздух, делает петлю и щёлкает рядом с рукой ребёнка. Такого страшного крика я ещё не слышала. Отталкиваю охранников и бросаюсь к девочке. Крепко прижимаю к себе.
– Какого лешего? Что? Что ты хочешь?
– Вместо меня пройдёшь обряд консумации.
– Чт-о-о-о? – от удивления глаза лезут на лоб. – да ты больная на всю голову!
Королева пристально смотрит на меня, потом в ее зрачках мелькает адский огонь, и плеть снова взлетает. Мы с Бри вжимаемся друг в друга, я обхватываю голову ребёнка и прячу в кольце рук.
Хлесткий удар, и… крик раздаётся где-то в стороне. Я осторожно открываю глаза: Диллон крутится на месте, держась за голову. Неужели эта стерва огрела брата? Ну и, дела!
– Ты спятила! – вопит красавчик. – Больно же!
– Ничего! Подумаешь, пожертвовал ради дела прядью волос.
Кончик плети тут же оказывается у меня перед носом. Действительно, на нем висит с десяток чёрных длинных волос.
Бедняга! За десять минут получил от женщин дважды: по голове и по головке. В моём сердце просыпается сочувствие, которое тут же давлю на корню. Нечего жалеть гада! Он меня не пощадил, когда бросил в морозильник умирать.
– Надо было этих бить! – не соглашается Диллон.
– Придёт и их черед, – королева приближается к нам. Бри прячется за мою спину. Я чувствую, как дрожит девочка, и крепче прижимаю ее к себе.
– Только посмей нас тронуть! – угрожающе говорю Дале, но она хмыкает.
– Я владею хлыстом с детства. Могу ломать по одному пальцу у малявки, пока ты не согласишься.
Дрожь от Бри передаётся мне. Кажется, что вместо сердца и мозга у меня одно пляшущее желе. С таким откровенным садизмом я в своей жизни не сталкивалась. Приглядываюсь к красавице Дале, которой я сочувствовала несколько часов назад. Ни один мускул не дергается, ни одна морщинка не появляется на лбу, только слабая улыбка блуждает по безмятежному лицу.