Ничего не говорит Ренэйст – и без того тяжко. Признаться, и не помнит она, как давно они говорили друг другу хоть слово. От безмолвия иссохшие ее губы словно бы срастаются, покрываются плотной коркой, и рот открыть становится лишь сложнее. Белолунная не чувствует языка, даже боится невольно, что и вовсе разговаривать не сможет. Любые богатства отдать она готова за глоток питьевой воды. Припасы, полученные ими в городе, давно закончились.
Не сказать, что и тех припасов было особенно много. Те, кому доверили это, собирали их впопыхах, что вовсе не странно, учитывая, в каких условиях пришлось уходить. Немного хлеба, какие-то фрукты, кусок сырого мяса, завернутый в ткань. Две фляги воды и большой бурдюк, прикрепленный к седлу одной из лошадей. Уж вряд ли этого было бы достаточно, чтобы пройти через всю пустыню. Ренэйст помнит, сколько еды они взяли с собой в дорогу, когда готовились отправиться в набег. Для такого длительного пешего пути нужно ничуть не меньше.
Мысли о еде вскоре вытесняют все иные. Не особо и помнит Ренэйст, куда они идут и зачем. Думает лишь о том, как восхитительно было бы получить хоть глоток студеной воды, один жалкий глоток. Всеми силами гонит луннорожденная от себя воспоминания о том, сколь сладок был пряный мед, что пили они с побратимами под сводами Великого Чертога. Сейчас Рена и от колдовского зелья из крови, молока и дурман-травы, что пила во время посвящения, не стала бы отказываться. Выпила бы всю чашу залпом, и вкус не был бы для нее столь важен.
Может, была бы дорога куда легче, будь у них лошади, только незавидная судьба скакунов постигла. У всадников не было еды и воды, достаточных для того, чтобы самих себя прокормить, что говорить о конях? Их мясо помогло Радомиру и Ренэйст пройти гораздо дальше, чем они могли бы пройти без него. Воительница предложила даже наполнить их кровью фляги, разбавив остатками воды, только вот Радомира подобный вариант не устроил. Услышав дикое, как ему казалось, предложение, он смотрел на Ренэйст так, словно бы несусветную чушь услышал. Ей же казалось, что коль берсерки, могучие воины ее родины, могут пить кровь, то и они смогут. В подобной ситуации не такой уж большой у них выбор.
Они выбрали медленно умирать от жажды.
Пропитав песок животной кровью, они ушли, забрав все, что могли унести. Теперь, лишенные сил, путники едва несут на себе собственный вес.