Через шесть дней после происшествия на Ленинградском вокзале Костя Ким появился в управлении с подвязанной правой рукой. Выглядел он молодцом – отдохнул, выспался, а немного округлившиеся щеки отливали легким здоровым румянцем.
– Выписали, товарищ майор, – протянул он Старцеву выданную справку о пройденном курсе лечения. – Готов приступить к исполнению обязанностей.
– Готов, говоришь? – одобрительно осмотрел Иван подчиненного. – А стрелять, если что, левой рукой сможешь?
– Я одинаково хорошо стреляю с обеих рук.
– Ну, здравствуй, брат-товарищ, – осторожно приобнял Костю Старцев. – Рад тебя видеть!
Тут подоспели и остальные. Кто-то пожимал Киму здоровую левую руку, кто-то обнимал, кто-то поздравлял с боевым крещением…
Потом коротко посовещались, ввели Костю в курс дел и отправились на Ленинградский вокзал – аккурат к приходу новгородского поезда.
– Теперь мы его точно прихватим, – довольно потирая ладони, сказал Иван Харитонович. – Одно дело пытаться опознать преступника по словесному портрету – и совсем другое, когда с тобой воочию видевший его человек…
Битый час по вокзалу и его окрестностям прогуливались три пары оперативников: Бойко – Баранец, Егоров – Горшеня и Васильков – Ким. Один лишь Старцев сидел в служебной «эмке», так как его хромающая фигура с тросточкой была слишком яркой и запоминающейся. Это могло испортить задумку.
Костина рука на перевязи бросалась в глаза гораздо меньше. Повязку ему специально сделали из темной ткани, и вместе с Васильковым они не шастали взад-вперед, а спокойно сидели за столом вокзального буфета, попивая из стаканов чай и осторожно поглядывая вокруг.
Бойко с Баранцом дежурили возле касс. Здесь, как всегда, толпилось много народа, кто-то переругивался из-за места в очереди, кто-то громко разговаривал с кассиром, капризничали маленькие дети. Над каждой кассой висела новенькая красная табличка, на которой золотыми буквами было написано: «Герои Советского Союза, Герои Социалистического Труда, кавалеры 3 орденов Славы, инвалиды Великой Отечественной войны обслуживаются вне очереди». Прикинувшись отставным офицером, Бойко торчал возле воинской кассы, его напарник листал один из старейших ежемесячных литературных журналов – «Новый мир»; в 1925 году его редактировал и правил первый нарком просвещения Анатолий Луначарский.