Испарился мой азарт, как вода на раскаленных камнях. Мы пригнулись и прижались к машине. Игнатьич дернул меня за плечо и указал назад, к детской площадке.
Я сжал электрошокер и попятился маленькими шумными шажочками. Я был готов выбросить бутылку и бежать прочь, но совесть не позволяла мне предательски сбежать и бросить Игнатьича.
От тройки отлучился один. Сутулясь и тяжело шагая, он уверенно шагал к соседней машине. За этой машиной был большой промежуток, а затем стояло наше укрытие…
Несколько перемещений, и вот мы на платформе и уже идем быстрым шагом. Чем дальше, тем быстрее. Растрясывая пластиковой бочкой в руках, как погремушкой, я оборачивался назад. За нами никто не бежал. Уже когда убегали, я услышал, как эта фигура бросилась от нас прочь. Мы их тоже напугали.
В квартире душновато. Меня не встретили ни Люба, ни Инга. Я уже с этим немного смирился. Но так долго продолжаться не будет. Я знаю это.
Три часа ночи. Уложились до рассвета. Меня насторожило, что небо окрасилось в какую-то бледную зеленку. Все это лишь напоминало северное сияние, но его в начале августа нет. Чертовщина какая-то. Утомленные руки поставили на пол бутыль. Внутри плескалось желтоватое топливо. Нам удалось слить около десяти литров. Это очень мало. Девять с лишним двухтактный мотор жрет всего за час. Ну ладно, час – уже что-то.
Еще неделю назад я даже не намеревался заниматься воровством. Ведь это настоящее воровство. Я всматривался в темные проулки, вслушивался в покинутый город и почему-то стал думать, что те люди проследили за нами. Дрожащее тело налилось паническим жаром. Я хотел промотать время назад и отменить все, что наделал. Я чуть не стал сходить с ума от мыслей сменить паспорт или не начинать все снова, но попытался выровнять дыхание и выбить дурь из башки. Ведь воровство не от хорошей жизни, оправдано. Нет, завтра ночью опять пойдем искать бензин. Я не хочу встать посреди Двины и слоняться, как нечто в проруби.
Вода прибывает. Дверь в подъезд теперь открыта. И каково было наше удивление, когда мы, спустившись на первый этаж, не увидели ни одного понтона. Вообще.
«Ну вот, называется – ворчал на понтоны, теперь и этого нет. Когда, Витя, ты будешь доволен жизнью?» – было в моей голове, когда я входил в воду, ощущая на дне слабенький холодок. Но вода стремительно прогревалась, и наш двор уже напоминал целый аквапарк.