Как Квакахрям в Китай летал - страница 15

Шрифт
Интервал


– Соня все равно будет падать, – недовольно проклекотал Торопыш, наклоняя голову, чтобы лучше видеть, что за вкусненькое спрятала от него «мама».

Неожиданно Квакахряма кто-то больно клюнул в подмышку. Выдернув лапу, он увидел, что птичка ожила. Чудной воробей с двумя рожками смотрел настороженно и зло.

– Ты зачем меня разбудил? Засыпал – зима начиналась, проснулся – опять зима. Где комары и мошки, что я есть буду? – и он больно клюнул Квакахряма в лапу и перелетел на землю.

Журавли, собравшиеся вокруг, удивленно глядели на злую птичку.

– Будешь обижать маму, я тебя так клюну! – проклекотал Торопыш.

Злой жаворонок, а это был именно он, отскочил в сторону и начал ковырять что-то в старой траве, бурча себе под нос: «Разбудить разбудили, а покормить забыли!».

«Чудной какой-то! – подумал Квакахрям. – Если во времена мамонтов все были такими злыми, то неудивительно, что они вымерли».

Целый день журавли под предводительством Квакахряма бродили по мелководью, иногда ссорясь за самую крупную рыбешку. А Соня натаскал для «мамы» сухой травы, устроив подобие гнезда, так что вечером Квакахрям смог зарыться в нее и заснуть, почти не стуча зубами.

Проснулся Квакахрям от легкого покалывания. Оказывается злой жаворонок, который на ночь спрятался на «сеновале», бодро расхаживал по Квакахярму, покалывая его своими лапками.

– Кыш! – смахнул его недовольный зверек.

Но, оглядевшись, Квакахрям понял, что пора вставать. Надо успеть перекусить, а как рассеется сумрак, можно и в путь трогаться.

– Эй ты, будильник, хочешь с нами лететь? – пожалел он жаворонка.

– Куда мне с журавлями тягаться? Я уж как-нибудь сам. Мне главное до моря добраться, а то на одних личинках я долго не протяну.

И рогач зашуршал в старой траве.

– Ну не хочешь, как хочешь, – пробурчал Квакахрям, легким свистом пытаясь разбудить журавлей.

Дальше полет шел нормально. Казалось, журавли привыкли к дороге. Теперь то один, то другой закрывали глаза и несколько минут дремали, машинально размахивая крыльями. Только Квакахрям зорко всматривался вдаль. Пока дорога шла над рекой – лететь было легко. Даже небольшой встречный ветер не мешал.

Река петляла, как следы бешеного зайца. Но Квакахряму нравилось лететь над ее изгибами. Солнышко, пробивавшееся сквозь облака, превращало реку в серебряную ленту. Ее цвет постоянно менялся. Просторы, которые открывались с высоты полета, поражали своим величием. Квакахряму стало казаться, что они на планете одни: только стайка летящий журавлей и он – их вожак. И все эти долины, озера, река и горы вдали принадлежат им. И никакие люди больше никогда не нарушат спокойствия этой природы.