– Слушала.
– А вот и нет. Что я сказал?
– Что-то об очках урона. Ты говорил, что у болотных эльфов их больше, чем можно подумать. Или меньше.
Джонатан закатил глаза.
– Это было десять минут назад! Я же не постоянно говорю о «Короне Эльтрата».
– Только тогда, когда не спишь, – сказала Хэтти.
Джонатан ударил ее в плечо, но ему было всего-то семь лет, поэтому получилось не больно. К тому же Хэтти знала, что бьет он не всерьез.
– Я спрашивал, сколько нужно дракону проглотить овец, чтобы наесться?
Хэтти глянула на промокших овечек за стенами из каменной кладки. Заставила себя подумать.
– Не знаю… Три?
– Три? – Джонатан фыркнул так, будто ничего глупее в жизни не слышал. – Это взрослому дракону-то? Серьезно?
Хэтти вздохнула.
– Ну, спроси у бабушки, когда приедем.
– Бабушка странная, – ответил Джонатан.
– Вот именно.
«Старушка Дидра Гавелл и правда странная», – подумала Хэтти, снова глядя в окно. А машина так и петляла по крутой и ухабистой сельской дороге. Бабушка носит потрепанное лоскутное пальто, громоздкие ботинки «Доктор Мартинс» и разговаривает с чучелом белки так, будто та и впрямь живая.
Как-то раз, когда Хэтти было одиннадцать, Дидра приехала погостить к ним на квартиру в Лондон. Папа запланировал экскурсию в Музей науки, но вместо этого бабуля решила подружиться с паршивой лисой, которая рылась в мусорных баках, а потом еще пошла следом за ней по переулкам. После Дидра в дождь потащила Хэтти с Джонатаном к каналу, где нарвала крапивы, и на ужин сварила из нее суп – вместо спагетти болоньезе, которые думал приготовить папа.
Последней каплей стало то, что бабуля в час ночи разбудила всю семью и потащила их купаться в парке Хэмпстед-Хит[[1] ]. Папа пришел в ярость, и утром, за завтраком, дети бабулю уже не застали.
Джонатан тогда расстроился, но папа быстро отвлек его кленовым сиропом к блинчикам. Хэтти чувствовала себя так же. Они промокли под дождем, суп из крапивы был отвратителен на вкус, а незнание, что еще отчебучит бабуля, ужасно нервировало, но все равно было в этом что-то… захватывающее. Папа постоянно напоминал, что надо быть благоразумными, но бабулю назвать благоразумной было нельзя. Вот ни капельки.
После того памятного визита с Дидрой они почти не виделись. Встречались только на нейтральной территории, на час или два, под пристальным папиным надзором. Например, на пикнике в Нью-Форест. Больше она в Лондон не приезжала, а папа не возил детей в деревушку Броуквуд-на-Тандле.