Только она предпочла сбежать.
– И кстати, в постели твоя Та Самая может быть тем же бревном, что и Фрида, – язвительно добавляет Змей, все-таки приближаясь к критичной границе непозволительно близко.
– Не бывает женщин, что плохи в постели, – философски пожимает плечами Эмиль, – бывают неискушенные и необученные. Я люблю… учить.
Не говоря уже о том, что одно из немногого, что сохранилось в памяти Эмиля о том вечере – это чувственность той дерзкой и такой хрупкой нахальной девчонки.
Хотя, было и кое что еще, куда более годное для того, чтобы считаться “особой приметой”
– Ну-ну, – Змей скалится во всю свою наглую белозубую пасть, – ты хоть помнишь, что именно скрывается у сеньорит под юбкой? Сколько лет ты носишься за своим миражом? Да, девчонка была незабываемая, но она уже наверняка второй раз замуж вышла, третьего ребенка под сердцем носит, ни о тебе, ни обо мне и не думает. Какой смысл в том, что до остальных женщин ты снисходишь раз в месяц, и то по острой нужде? Какие уж тут умения, или ты до сих пор предполагаешь, что женщина – как велосипед, с одной научился – с другими проблем не будет?
Нет, итальянец так старательно нарывался, что игнорировать это становилось все сложнее. Раз в год и Эмиля Эрику удавалось доконать.
– Знаешь что, ты уже охренел до крайности, – раздраженно бросает Эмиль, разворачиваясь к этому наглому ублюдку, который каким-то образом затесался в его друзья, – так что я тебя, пожалуй, хочу наказать. Поимею эту твою Горячую Попку раньше, чем ты. И можешь валить в монастырь, оплакивать весь свой нахрен никому не нужный опыт.
– А как же твоя Та Самая, кроме которой ты никого не хочешь? – язвительно ухмыляется Эрик, явно уже прикидывающий, какие именно методы совращения применить к той брюнеточке.
– Она мне точно не предъявит за то, о чем не узнает, – отрезает Эмиль, – хотя, если ты не отвечаешь за свой базар, Змей, я, так и быть, тебя пожалею. Только сразу признай весь свой треп петушиным кукареканьем и ничем другим.
– Иди ты в задницу, – огрызается раздосадованный Эрик и тянет Эмилю руку, чтобы скрепить пари.
Девчонки там внизу наконец расклеиваются и расцеловываются.
Эмиль же пристально смотрю на фигурку ежащейся брюнеточки в темно-синем свитерочке, провожающей взглядом отъезжающую тачку. Ничего, мышонок, скоро отогреешься. В постели Эмиля Бруха, разумеется.