Все тёти были незамужними женщинами. У них не было собственных детей и с позиций сегодняшнего дня можно сказать, что они едва ли владели знаниями детской психологии, ибо знания их ограничивались в лучшем случае, дипломом об окончании реального училища. Поэтому едва ли они знали, как с детьми нужно обращаться. Они были слишком интеллигентными. В то время как в отношении к некоторым из нас и, в частности, ко мне нужно было применять «кнут», то есть беспощадную строгость, а я слышал интеллигентский лепет вроде: «Так, дети, делать нельзя, это нехорошо…» – и прочее и прочее в таком же духе. Такое отношение к нашим шалостям вело к тому, что дети, которых нужно было пороть, злоупотребляли мягкостью воспитателей и продолжали безобразничать. Был, например, в нашей группе такой хулиган – Васька Голиков. Он, несмотря на замечания тёти Шуры, продолжал носить в садик рогатку и во время прогулок палил из неё по собакам, кошкам и воробьям. Кончилось тем, что он попал девочке в глаз и едва не сделал её инвалидом. Был страшный скандал, и тётя Фима при всех пообещала уволить тётю Шуру с работы.
Во времена, о которых я рассказываю, в распоряжении воспитателей не было кинофильмов, телевидения, компьютеров и других технических средств с помощью, которых нынешнее поколение воспитателей влияет на сознание детей. Поэтому, в наше время основным средством такого влияния были книги и слово воспитателя. Нам читали большое количество сказок и детских книжек, появившихся тогда детских писателей: Маршака, Чуковского и других. Тот факт, например, что я до сих пор знаю наизусть фрагменты сказок Пушкина: о царе Салтане, о мертвой царевне и семи богатырях, о золотом петушке и другие – это заслуга детского сада.
В детском саду уделяли большое внимание прогулкам на свежем воздухе. Особенно нам нравились они летом, когда детский сад выезжал в летние лагеря. Это было настоящее приволье для наших детских, законсервированных в городе душ. Создание коллекций насекомых, гербариев, походы по грибы и за ягодами, обогащали наше знание о природе, формировали здоровое отношение к ней. Именно в этот период у нас сложилось особенно теплое отношение к тёте Матильде. Это была, в отличие от других сухих и педантичных воспитателей, обаятельная, жизнерадостная женщина. На мой взгляд очень, красивая блондинка с голубыми лучистыми глазами. Она была неразлучна с гитарой и постоянно напевала нам песни о жизни, которую мы совсем не знали. И хотя, с того времени прошло девяносто лет, некоторые из них отпечатались навсегда в моей памяти. Вот и сейчас перед мною возникает картина одного солнечного дня: зеленая поляна, покрытая полевыми цветами, Матильда Яковлевна, сидящая на траве с венком на голове и с гитарой в руках, и мы дети, сидящие вокруг неё, как цыплята около наседки, и её песня: