Я оглянулся на пассажира и только покачал головой, так как старый козел вскочил со стула и осенял себя треугольниками, жадно целуя зажатый в кулак другой руки процессор, который обычно болтался у него на пузе на длинной, сплетенной из тонких разноцветных проводов, веревке. Кота он видел уже не раз, но раньше никогда так не возбуждался. Явно пытается показать мне свою набожность, все еще не зная, что бить его я не собираюсь. Опыт у пройдохи и шулера, похоже, немалый.
– Во имя Пери-и-ина, святой Фелии-и-иции и боевого демона Никола-а-а-ая! – гнусаво пропел старикашка.
Я развернулся и прошелся по рубке вокруг двигательного отсека, лавируя между всевозможными ящиками и коробками, тщательно принайтованными к напольным петлям, и уже через пару десяткой шагов завершил круг и вышел опять к столику, около которого все также стоял пассажир.
– Шел бы ты спать, старый хрен, – процедил я сквозь зубы, – пока кота под хвост целовать не начал.
Тот от неожиданности хрюкнул в ответ на мою грубость, а сам космос хохотнул над незамысловатой шуткой. Я быстро оглянулся, но никаких монстров пустоты, проникших в корабль, не заметил. Показалось. Бывает от длительного одиночества. Хотя я сейчас как раз не один, но такой спутник даже хуже.
Правда, может и так получиться, что это какие-то потрескивания в движках. Они изношены до крайности, так что я уже постепенно свыкался с мыслью, что это мой последний полет на «Шальной Таблетке», ведь ей, как-никак, уже больше ста лет. Придется брать кредит и покупать что-то поновее. Плохо. Только-только за это суденышко расплатился. Но на жизнь, даже весьма бурную, хватает, так что жаловаться грешно.
Резкий звонок чуть не заставил меня подпрыгнуть. Нет, сигнал тревоги я слышу регулярно и это нормально. Кот подает его, когда замечает недалеко, по космическим меркам конечно, мерцание работающего двигателя другого корабля. Но это раньше всегда случалось около планет, но никак не на окраине звездной системы, когда мы разгоняемся уже почти две недели, и через сутки я планировал нырок в подпространство.
Я чертыхнулся, несолидно встал на четвереньки и устремился по короткому проходу. Он вообще-то для кота предназначен, а человеку только так – на четырех костях.
Шмат сидел спокойно, но пристально смотрел в одну точку где-то в задней полусфере. Потом поднял лапу и надавил на кнопку, выдав еще один сигнал тревоги. Ничего себе! Вторую искру плазменного выхлопа заметил. Такой опытный наблюдатель на один корабль два раза тревогу объявлять не будет.