– Клещ? У меня дед пасеку держал, я мед в сотах люблю, так он тоже про клеща базарил, – подал голос идущий за Олегом тонкий, гибкий и подвижный, как змея, с такими же холодными неподвижными змеиными глазами, чем-то смахивающий на еврея, сержант, которого все называли Греком. Клички здесь были почти у каждого, и отзывались на них охотно, без обиды. По имени, как понял Цвигун, звали только Олега. Парень был только что из института, где изучал филологию, от армии удалось на время открутиться – в семье он у матери был один, в милицию попал по блату. Хорош блат. Над Олегом посмеивались, но не зло.
– Клещ, он для пчелы первый враг, из пчелы гемолимфу высасывает. Вроде вампира. Вцепится в нее и живет на ней, – пояснил польщенный вниманием Цвигун.
Эй, академики! Что за гемолимфу? – отозвался на разговор худощавый и быстрый как кошка, с отливающей вороненой синевой кудрявой гривой волос милиционер, которого, видимо, за волосы и прозвали Вороной. Слушали его в небольшой группе не меньше командира. Ничего хорошего, когда в стае два вожака, – подумал, заметив невольное соперничество, Цвигун, но ответил охотно: У пчелы это вроде крови».
– Паразит, словом, – констатировал Ворона, бодро вышагивая по хорошо утоптанной дороге, и задумчиво добавил: Как у людей получается: Кто-то пашет, а кто-то сидит на нем, соки тянет и жирует. А революцию маленькую или переворотик слабо пчелкам сотворить?
– Ишь большевик, какой выискался. У нас поначалу, как гадость эта появилась, целые пасеки жгли. Сейчас таблетки всякие, лекарства есть. Лечат пчелу. Сама – то она, матушка, себе помочь никак не может, – важно пояснил Цвигун.
– Да, дед, вы тут как в раю живете: Тишина, покой, свежий воздух, медок. Сами себе власть. – неожиданно зло сказал Ворона.
– А я бы спятил здесь, – примирительно засмеялся Олег, – скукота!
– Каждому свое, – нехотя ответил дед, искоса поглядев на потемневшего от непонятной злости Ворону, – Городскому человеку дико здесь. – Цвигун поправил на плече ружье и потрогал рукой патронташ на поясе.
– Нет, а интересно, документы у тебя, божий человек, на карабинчик имеются? И где же ты, болезный, деньги на такое ружьишко взял? От пенсии по рублику в банку стеклянную откладывал? – не успокаивался Ворона, – Я ведь примерно знаю, что за ружьишко то у тебя. Документики покажи!