– Проснулся? Ранняя ты птаха, – весело заметил он Олегу.
– Мед несут? – поинтересовался тот.
– Медосбор нынче ранний, хороший.
– А с чего несут в этих местах?
– Весной с акации и с вербы, но ее здесь мало. Потом с липы, но это тоже не здесь. А в этих местах основной мед с кипрея, с росянки, малины.
– А по профессии вы кто?
– Техникум заканчивал, геологом стать собирался.
– А почему не стали?
– Хороший ты парень, но вопросов много задаешь. А много знать опасно. Завтракать пошли, ребята поднялись.
Олег поплелся следом. Легкости и хорошего настроения как ни бывало.
Вышли ранним утром, когда солнце только собиралось подниматься из-за тайги, простившись с хозяином и выпив на прощание по кружке настоящего хорошего кофе.
Свежесть и прохлада быстро сменились тяжелой духотой и влажностью. Идти было тяжелее, чем вчера. Лесная тропинка сплошь была в кочках и рытвинах, ветки упрямо норовили расцарапать лицо, опять налетели пауты и мошка. Дорога, как назло, то ныряла в глубокий и темный, пахнущий прелой листвою овраг, то упрямо и долго лезла на поросший лесом холм. Все шли молча. Казалось, что путь этот никогда не кончится. От мошкары не спасали и пучки травы, которыми они отчаянно хлестали себя не хуже, чем в бане.
Олег не смог бы точно определить или сказать, с какого момента у него появилось до крайности неприятное и острое ощущение чужого немигающего взгляда прямо в спину, словно по позвоночнику провели холодным пальцем. У него даже волосы на голове встали дыбом от этого чувства. Как встали, так и стоят, и мурашки ледяные по коже бегают. Он осторожно огляделся: Ничего не изменилось. Лениво поругиваясь, шли гуськом ребята, тяжело поднимая ноги в набухших проклятых ботинках. Черт бы побрал отечественную промышленность! Впереди мелкой трусцой подпрыгивал дед. Вокруг шумела тайга, сиял радостный яркий день, все дышало покоем и беззаботностью. Никто ничего не замечал и не чувствовал. Олег представил громкий издевательский хохот Вороны, ироническую ухмылку Грека, сочувственный кивок Потапыча. Маменькин сынок, какая мошка тебя укусила, на каждый куст оглядываешься! И промолчал. Надоедливо жужжали пауты, тучей стоящие около идущих по тропе людей, от их ядовитых укусов вздувались невероятные прыщи, от влажного, пропитанного запахом хвои воздуха кружилась голова. Одежда прилипла к телу, пропиталась вонючим потом. Дорога петляла то вправо, то влево, то в гору, то вниз от одного холма, покрытого мягкой густой шапкой леса, к другому. Напряжение не покидало Олега, сколько он себя не уговаривал. Ему казалось, что он слышит осторожные шаги, треск сухого валежника под ногой невидимого преследователя. Рюкзак казался все тяжелее. За последним холмом открывался затяжной извилистый спуск в широкую долину, размытый недавними дождями.