Время течёт медленнее, чем всегда. Оно словно испытывает меня на стойкость. В узком и смрадном коридоре ровно тридцать четыре шага в одну сторону и тридцать три в обратную.
Три дня! Это бесчеловечно.
Тридцать четыре шага туда и тридцать три обратно.
Наконец мой локоть подхватывает Надин:
– Всё, уходим. Я уладила вопрос. Они начнут поиски. Завтра к тебе придёт оперуполномоченный.
Ныряем в салон подъехавшего автомобиля. Молодой таксист пытается завести разговор с красногубой обольстительной Надин, но она намеренно игнорирует все его попытки, не сводя глаз с моей неаккуратной, растрёпанной головы. Наконец перестаёт буравить меня своими позеленевшими глазищами и озвучивает вопрос, который хотела задать ещё в участке:
– Ты постриглась?
– Постриглась. Сама. Взяла и отрезала.
– Заметно, что сама.
Дальше до дома мы едем молча. Меня потряхивает от холода, кутаюсь, но это не спасает. Чувствую себя так же, как болтающаяся жалкая истёртая пуговица на моей кофте. Всё, что удерживает её сейчас – это не жизнь, а подобие жизни. Тоненькая-тоненькая безжизненная ниточка.
Таксист на каждой кочке перебивает смачным выругиванием тихий рокот машины и весёлый голос ведущей ночного радиоэфира. Дорога кажется бесконечной, ночь – слишком холодной, салон автомобиля – слишком прокуренным. Я едва удерживаюсь от того, чтобы не испортить сиденья содержимым желудка. Наконец водитель произносит долгожданное: «Приехали».
Дом пропах валерьянкой.
Надин негромко разговаривает в другой комнате по телефону с Ольгой Витальевной. Потом падает тяжело на диван рядом. Протягивает два белых кругляша и воду в высоком стакане, тонкими длинными пальцами заботливо заправляет мелкие завитки волос мне за уши.
– Тебе надо поспать. Прекрати реветь. Завтра или послезавтра утром придёт оперуполномоченный или как там его, не разбираюсь в званиях. В общем, он будет вести дело и позвонит, как появятся детали.
Белые горькие кругляши царапают горло и проваливаются.
– Детали? Какие детали? Детали человека?
– Да, замолчи! Прости, нервы… Мишь, прекрати панику и ложись спать! Всё будет хорошо.
– Да. – Как же я забыла? Всё будет хорошо.
И я лечу в никуда вслед за белыми горькими кругляшами.
Глава 5. Потомок древних креодонтов
Белые кругляши хорошо знают своё дело. Внутри и снаружи меня наступает безмолвие.