Размашисто шагаю по направлению к магазину через вымершие перекрёстки.
Спешу и повторяю про себя, словно заговор: «Лампочки, свечи и соль для мяса. И яблоки. Лампочки, свечи и соль для мяса. И яблоки».
В кармане, как пойманная живая рыба, трепещется телефон на виброзвонке. Кто там ещё?!
– На-а-а-ди-и-ин, ты сегодня решила всё-таки меня достать, – смеюсь в ответ на: «Ми-и-и-иш, только не бросай опять трубку!» – Сори, я очень торопилась.
– Мишь, не бросай трубку, и я тут стою и долблюсь как дятел. Открывай.
– Никого нет дома.
– Мишель, бросай свой ТЮЗ. Открывай, и ты помнишь про Ольгу Витальевну?
– Как я могу забыть про Ольгу Витальевну, когда ты мне напоминаешь о ней с завидным постоянством.
– Постоянство – основа добродетели.
– Но не в этом мире.
– Не заговаривай мне зубы. Ты помнишь про Ольгу Витальевну?
– Да, да, да и ещё сто раз да.
– Фуф! Отлегло. Мишь, и главное – ты можешь мне наконец-то открыть? Стою у твоих ворот. Прохладно.
Нет, пожалуйста, не сегодня. И уже выдаю в трубку полуправду:
– Отлично, предупреждать, значит, не надо было. Надин, прости, но тебе придётся поцеловать закрытые двери и комбек домой.
– Ты серьёзно? А предупреждать?
– Это она мне говорит! Это я хочу спросить – а предупреждать?
– Ладно, прощу, если только ты уехала именно к Ольге Витальевне.
– Не поверишь, но как раз сейчас я смотрю прямо на неё! Добрый день, Ольга Витальевна! Всё, прости, Надь. И не жди, буду поздно!
Ошарашенная продавщица рыбного ряда расплывается в улыбке от уха до уха и с заговорщическим пониманием произносит, ткнув в огромный таз с живыми окунями:
– Брать будете? Из «Ольги Витальевны» знатная наваристая уха получится.
Настает моя очередь одаривать любезную продавщицу искренними извинениями:
– Неловко, конечно, но назойливая сестра простит.
Сестра простит.
– Заберу «Ольгу Витальевну», только положите её в пакет с водой. Она нужна мне живая.
Меняю деньги на крупного окуня в прозрачном плотном пакете, добираюсь через ряды с рыбой, мясом и овощами к магазину. Прохожусь по своему короткому списку и направляюсь домой с чувством неловкости и беспокойства.
В руке, в прозрачном пакете, в такт моим торопливым шагам плещется новая знакомая с жабрами.
– М-да, окунь, нехорошо, конечно, получилось перед Надин.
Высоко поднимаю булькающий пакет, впиваюсь глазами прямо в пучеглазую голову.