– Майкл! Щука драная! Помоги мне! – стонал Трорин. И сейчас как никогда я был рад услышать его противный голос. И не только потому, что мой надсмотрщик жив, а значит, я еще не нарушил условия освобождения. Он отвлекал на себя хищника. Исполинский дракон спикировал сверху, планируя как следует подкрепиться живой консервой. Но у меня на нее были другие планы.
Подобрав самый острый из крупных валяющихся камней, я подошел к противнику сзади. Маскировка уже спала. Подкожная броня с трудом выдерживала впивающиеся в подошвы острые выступы и горящий камень. Но я не произнес ни звука, пока не оказался у хвоста чудища. Другого шанса не будет. Пока он отвлекся, выковыривая дварфа из доспеха – я должен успеть. Вперед!
Уже в прыжке я понял, что одна из голов твари все же оглядывалась по сторонам, ища опасности. Но для меня это уже было не важно. Приземлившись между лопаток, я что есть силы начал бить камнем по толстым костям крыльев и коже перепонок. Не обращая внимания на шипение и удары твари, которые мне с огромным трудом удавалось отбивать одной рукой.
Зверь, еще недавно полностью уверенный в своей неуязвимости и полном превосходстве, верещал от адской боли. Но пробить толстенную броню на спине или хотя бы шее мне не удалось. Лишь еще сильнее повредить летательный аппарат гиганта, который и так должен был быть прикован к земле. Правда, сам дракон с такой формулировкой был явно не согласен.
Извернувшись, он вонзил свои зубы мне в плечо, легко подняв отнюдь не маленького меня в воздух. Остальные восемь пастей в ярости набросились на мою и так израненную тушку. Но я тоже не отставал, раз за разом опуская острие на голову чудовища. Если бы не проклятый артефакт, я, возможно, умер бы задолго до того, как зверь сдался. Или сдался бы сам. Но у меня просто не было выбора.
Маленькая беззащитная лесная девушка еще пряталась где-то внизу. И я бил. Бил с остервенением. Уже не стараясь и не планируя выжить. Бил с одной-единственной целью – убить. Уничтожить тварь. И поддавшись моей ярости, дракон испугался. Возможно, впервые за всю свою бесконечно долгую жизнь. Выплюнув все, что от меня осталось, он попятился, а затем взмыл в воздух.
Я стоял на ногах еще несколько секунд, угрожающе поигрывая камнем в руке. Победа! Эта мысль была в моей голове последней. Сознание затуманилось, и я с трудом видел, как матерящийся Трорин, выползший из своей скорлупы, вливает в меня зелье жизни. Вместе с дриадой они затащили меня в какую-то пещеру, и стало совсем темно.