Я мог бы поспешить к ней… но еще не время.
Я вспомнил смуглого мужчину с бородкой и усталыми глазами. И сразу – так похожего на него мальчишку с лицом взрослого человека. Худого, измученного, но несгибаемо-упрямого, будто где-то глубоко внутри его горело пламя, подобное тому, что сгубило отца…
Он ждет меня.
И я летел дальше, подгоняемый горячим южным ветром. Даже когда начало уставать соколиное тело. Даже когда песок далеко внизу сменился травой. Сначала сухой и пожухлой, а потом зеленой от затянувшегося последнего лета. И только когда вдалеке показались островерхие шатры и юрты, я позволил измученным крыльям отдохнуть и уже не спеша парил над стойбищем. Оно стало куда меньше – похоже, не все здесь верили, что великий хан вернется, чтобы отвести свой народ туда, где не придется страдать от голода и жажды и вздрагивать по ночам, услышав шелест песка за тонкой стенкой из лошадиной кожи.
Но юный хан исполнил то, что велел отец.
Я опустился на примятую траву у его шатра – и тут же заковылял вперед на когтистых лапах, снова привыкая к земле.
– Кто ты – злой дух или вестник Великого Неба? – Темуджин шагнул мне навстречу. – Зачем ты пришел?
Вряд ли он мог узнать меня в облике сокола – но то, что перед ним не простая птица, явно почувствовал. Я ощутил касание его дара – неуклюжее, но требовательное. Темуджин без труда пробился сквозь сознание сокола к человеческому, и я ответил ему уже в истинном облике.
– Приветствую тебя, великий хан. – Я склонил голову. – Я не враг тебе, хоть и принес дурные вести.
Все вокруг – и женщины, и воины, и даже бронированные кешиктены – поспешно пятились: едва ли кому-то из них приходилось видеть, как спустившаяся с небес птица превращалась в человека. Но Темуджин даже не моргнул, когда я вырос над ним из маленького соколиного тела и заговорил, – только сложил руки на груди и нахмурился…
Совсем как Есугей.
– Ты назвал меня великим ханом, Антор-багатур, друг моего отца и мой друг. – В глазах Темуджина на мгновение мелькнула тоска. – Скажи… как умер мой отец?
– Его забрал оживший огонь, что вышел из скал Тенгри-Хан, – ответил я. – Есугей погиб как истинный воин духа, встав между мной и теми, кому нет имени ни в одном из языков. Его ждут бесконечная степь и Великое Небо.
– Но почему же вышло так, что мой отец отправился к предкам, а ты жив? Или ты сбежал, бросив его умирать?