Вверху было все чудесно и празднично.
Внизу – страшно смотреть. Грязь, вымученные улыбки на худых лицах горожан, тоскливое ожидание в глазах.
Нет, надо отдать должное: Найреос слегка принарядился. Улицы кое-как выметены, штандарты красиво развевались и сияли золотыми гербами, придворные тоже блистали, надев парчу, бархат и меха. Вот только золота на них почти не было. Ни хвастливых цепей, ни ослепительных бриллиантов. Лишь у единиц сохранились фамильные перстни, у остальных – только гордость. Или знать, сговорившись, решила не дразнить нищих и голодных. В толпе тоже оценили зрелище – нет-нет, да и выкрикивал какой-нибудь смельчак:
– Смотри-ка, а господ-то ограбили! Не все им нас грабить!
Никто не кричал «Да здравствует король!» или кричали так вяло, что я не слышала из-за грохота подков по камню мостовых. Эльдер так старался, что аж искры из-под его копыт летели. Городская стража оттесняла оборванцев, пропуская вперед прилично одетых горожан. Принарядившиеся женщины смотрели из окон зданий и лавок и махали платками всех оттенков красного. Реденько кто-нибудь в толпе вскрикивал: «Слава наследнику Роберта» или «Слава королю Лэйрину». Думаю, это были переодетые стражники, надеявшиеся получить наконец жалованье в честь праздника.
Когда мы выехали на запруженную народом площадь перед храмом, из толпы раздался громогласный вопль:
– Если ты не баба, король, покажи член!
Вот они, плоды предательства моего бывшего друга Дигеро. Только он однажды видел меня в сомнительном виде, почти голой, и не сдержал язык перед Советом горных лордов. Все слухи – оттуда.
Я мгновенно натянула поводья, а Эльдер так изогнулся, оглядываясь, словно у него не было хребта, что не исключено. Стражники уже ввинтились в толпу, люди от них в ужасе шарахались. В поднявшейся суматохе я едва расслышала, как Таррэ бросил Миару:
– Вон тот, лысый, в синей куртке с эмблемой гильдии кожевников.
– Не трогать! – потребовала я. И, поднявшись на стременах, громко, но внушительно рявкнула:
– Член тебе показать? Ну, смотри, сам захотел.
Я еще не умела, как Роберт, поджигать врагов свирепым взглядом. Но и натренированный на свечах жест ладонью произвел нужный эффект: одежда на дородном лысом детине полыхнула на мгновенье и осыпалась, полностью обнажив тело в бородавках и родинках. Мужик даже вскрикнуть не успел, а его кожа – получить ожог. Разве что самый легкий, – мне еще учиться и учиться управлять огнем на расстоянии.