Легче стало ему от этих мыслей, почти успокоенный, затушил он сигарету, взял фотографию и поднявшись со стула, сделал пару шагов к двери. Оказалось, что не заметил он еще одного предмета. На большом листе ватмана был карандашный рисунок девушки. Сделан он был уверенными, тонкими линиями, от чего получался каким-то воздушным. А изображена была там девушка, сидящая на кровати, едва прикрытая одеялом и какой-то, едва намеченной тканью. Противно ему стало, сделал он еще шаг, что бы сорвать эту порнографию, его почти тошнило при мысли, что его Иришка могла позировать кому-то голышом. Он даже руку протянул, но не успел. Отвлекла его надпись. Внизу.
«Нет женщины красивее, чем Вы, а Ваша дочь – совершенство. С уважением, Игорь».
Опустил он руку и рассмеялся. На рисунке была изображена не Иришка, а Елена Серафимовна. А от той можно было ожидать чего угодно. Ниже была сделана еще одна надпись. Он нагнулся и прочитал.
«Игоречек, я надеюсь, ты отвечаешь за свои слова. Е.С.»…
Это было последнее, что он увидел в этой квартире. Рванул он из нее на улицу, выронив где-то по дороге фотографию. Выронил, и даже не заметил. Внутри него все кипело. Решил он для себя, что шагу больше не сделает по этой квартире…
И сейчас, шагая по дорожкам старого кладбища, он думал, а что же вызвало его тогдашнее бешенство. Да и вообще, что он искал в тот день в той квартире. Ведь ему ничего не было там нужно. Шаг за шагом он вбивал этот вопрос в дорожку, и каждый раз он возвращался и застил глаза…. А потом появился и ответ. Может и неправильный, может и не на этот вопрос. Тоски он искал там чужой, чувства вины чужое. Вины перед ним…. Искал, но не нашел. Только понял, что он – всего лишь эпизод и в жизни его жены, Елены Серафимовны, и что самое обидное, в жизни Иришки. Нет, ее он, конечно, не винил. Чувствовал, что в основном, это дело рук жены. Это она внушала Иришке, что после развода он стал для них совершенно чужим человеком. Какими, хоть пруд пруди на улице…
Туман тем временем все густел и густел. Уже и букет в вытянутой руке невозможно было разглядеть. Попытался вспомнить, сколько он блуждает здесь, взглянул на часы, но те почему-то остановились. Это совсем его расстроило. Пришла даже в голову странная мысль, плюнуть на это кладбище, и вернуться домой, но оглядевшись, понял, что попал в самую глупую переделку в его жизни – заблудился на кладбище. Буквально огорошенный этим фактом, он беспомощно оглядывался, стараясь сориентироваться в тумане. Только без толку. Понял, что будь он даже в пяти метрах от выхода, он все равно его не увидит.