Я взялся за кофе, Юлька приготовила яичницу. Мы сели завтракать. Юля спросила:
– Напарник, у тебя есть план?
– Есть. И в нём нас двое.
– Просвети недалёкую, ведь там мужская парикмахерская.
Я подсел вплотную к Юле:
– Кстати, ты абсолютно права, не далёкая, а близкая. Будешь оператором. Для полноты видеоряда задействуем беспроводные наушники. Положу их в верхний карман пиджака.
– Легко, – заявила Юля, приподняв чашку.
– Отлично.
– Он же вчера тут был, – удивился Второй.
– Может, забыл чего, – осторожно сказал бородатый.
– Вариант.
Второй открыл бардачок, достал бутерброд, рука направилась ко рту, но остановилась на полпути на вопросе Первого:
– Не понял, я услышал «проверка связи»?
– Опа. Я тоже услышал. Они готовятся видео снимать? Блохеры?
Бутерброд то приближался ко рту, то отдалялся. Рот, в свою очередь, готовый принять пищу, сокрушённо закрывался и принимался за другую программу, говорящую.
– Вот тебе и опа. Не блохеры. У них нет аккаунтов в соц-сетях.
– Погоди, – наконец, прожевал и проглотил первый кусок еды Второй. – Они на самом деле в парикмахерскую собираются.
– Вот это поворот. Так, тишина в эфире.
– Ждём, – Второй сосредоточился на окружающей обстановке, но бутерброд продолжал отправляться в топку желудочно-кишечного тракта.
Мы шли по улице, наслаждались собой и самой прогулкой. Смысла переживать ни я, ни Юля не видели. Лишние эмоции не нужны. План есть, действия определены, осталось их сделать безупречно. Только ты и действие.
Остановились проверить оборудование: телефон да наушники.
– Проверка связи, – сказал я.
Юля остановила запись. Нажала на просмотр. Звук и картинка хорошие. Можно приступать.
– Погнали, – сказал я.
– Давай.
Юля осталась на улице, чтобы начать записывать через витрину, потом, войдя внутрь, продолжить. Решили было разыграть перепутавшую двери девушку, у которой лагала геолокация, но вспомнили, что Юля уже засветилась. Поэтому изменили легенду: она просто пришла к любимому человеку.
Я вошёл в парикмахерскую. Посетителей не было. Мастер занимался чисткой приспособлений для стрижки. Он был похож на самурая, полирующего меч. Или солдата, который разложил арсенал на столе и смазывал, щёлкал, крутил, вертел оружие. В некотором смысле, ножницы – это меч самурая, а машинка для стрижки волос – пистолет, автомат.