Я поддакнул:
– Надо.
Антон уточнил:
– Танлан?
Брат остро среагировал на прекращение занятий Антона, разочарование не покидало, хотя прошло двенадцать лет с последней тренировки друга.
– Багуа, – съязвил брат. Мы пробовали заниматься разными стилями, остановились на кулаке богомола, «танланцюань». Антон изучал ладони восьми триграмм, «багуачжан», посещал семинары, распечатывал из интернета тексты, покупал книги, скачивал видео-пособия. На втором этаже гаража оборудовал зал с грушей посередине. Тренировался так, что протёр дорожки в бетоне. А потом перестал. За державу ушуистов было обидно, но это его выбор. Я махнул рукой, брат ещё нет.
Антон заулыбался:
– Тоже, что ли, потренироваться.
Брат не стал скрывать раздражения:
– Дома сиди. Дальше пузо отлёживай.
Друг поднялся, надул живот. Действительно, мышцы пресса прятались за слоем жира. Можно выкачать ведро. Он похлопал по выпяченному шару:
– Вот это?
Я скривился:
– Верни жопу на стул. Тебе ещё не говорят, мол, сначала входит пузо, потом ты?
– Трудовая мозоль, – погладил живот Антон. – Не говорят. Буду поститься.
Брат с большим трудом сдержался в высказываниях, отвернулся в окно.
– Дерзай, – сказал я.
– Когда ты можешь? – спросил меня брат.
– Давай завтра. Мы сегодня на Архиповского идём с Юлей.
Брат оживился:
– Тот самый? И мне не сказал!
– Первое, концерт переносили из-за пандемии на неопределённое время. Неделю назад реклама вылезла, успел купить. Второе, ты в командировках постоянно.
– Долбаные разъезды, – в сердцах сказал брат. – Расскажешь завтра. На складе позанимаемся.
– Без балды.
Дальше мы трепались обо всяком, то есть ни о чём. Шутки, прибаутки, взаимные подначивания, воспоминания забавных и не очень эпизодов прошлого. Всё время нахождения в кафе друг мне подмигивал, когда очередной посетитель обращал внимание на меня. Я качал головой, мол, да, заметил, всё потом. Наконец, мы распрощались и каждый пошёл по своим делам.
Идти до филармонии буквально четыре минуты, на всём протяжении я ловил интерес прохожих. Во всяком случае, тех, кто не смотрел под ноги. Старался отгонять мысли, что это из-за причёски, дабы не попасть под эффект Барнума. Иными словами, чтобы не придавать окружающему собственных надумок.
С Юлей мы одновременно подошли к условному месту.
– Ты права, – сказал я, имея в виду реакцию на стрижку.