Анна Матвеевна, помолчав, продолжала:
– Я хотела предупредить тебя, Рим, не приходи ко мне и ребятам передай: никто не должен у меня появляться. У одной знакомой мужа арестовали, так потом забрали всех, кто приходил проведать эту женщину. Ты меня понял, Рим? – уже почти спокойно сказала она. – И еще, Рим, не звони тоже. Я буду звонить сама… из телефонной будки.
– Анна Матвеевна, я хотел сказать, что мы напишем письмо…
– Кому, Рим? Куда? Ах, Римушка! Это же как снежный ком: каждый арест влечет за собой другие. Мне обещали помочь, будут звонить… я не знаю, что еще. Рим смотрел на эту маленькую женщину, пытающуюся скрыть свое отчаяние. Он все понимал, но он не знал, что нужно сказать сейчас, чтобы как-то утешить, он мучился от сознания собственного бессилия.
– Рим, – Анна Матвеевна неожиданно прижала к себе большого Рима, словно маленького ребенка. – До свидания! Береги себя! – и ушла.
Она ушла так же неожиданно, как и появилась.
Она стремительно шла по Невскому проспекту, не шла, а скорее летела, едва касаясь подошвами туфелек тротуара. Невероятной силы энергия исходила от нее, и люди, шедшие навстречу, уступали дорогу этой яркой и решительной личности, провожая долгим взглядом.
Лишь бы увидеть Рима, ничего больше ей не нужно было. Только бы узнать точно, что сказала мать Артёма?!
Как и всем эмоциональным натурам, Елене был свойственен резкий переход от короткого периода растерянности к хорошо рассчитанной стратегии действия. Она успела за один день посетить всех влиятельных людей, портреты которых писала. Коротко рассказав о случившемся, настоятельно требовала их участия в восстановлении справедливости.
Василий Стрежнев, бывший комиссар, герой революции, отмеченный особыми грамотами и наградами правительства, лично знавший товарища Ленина, сидя в глубоком кресле, унаследованном от расстрелянного им же мятежного адмирала Российского флота, хитро поблескивая глазами, спрашивал:
– А ну-ка, девонька, признавайся, ты же влюблена в этого, как его? Ерему?
– Артём! – четко и несколько резко парировала Елена. – Он талантливейший архитектор!
– Ну, да, может, он и талантливый, как ты, милочка, говоришь, а не водится ли за ним чего такого?
Он выразительно покрутил пальцами в воздухе.
– Чего? – вскипела Елена. – Такие, как Артём, Родину нашу талантом прославляют. Василий Андреевич, сделайте все, что в ваших силах, пожалуйста.