Тем временем Максим Петрович продолжил:
– Я вызвал тебя первую- как одного из лучших сотрудников. Разве что опоздания, о которых мы все знаем, но делаем вид, что их нет,– да, Максим Петрович, несмотря на свой невзрачный и неряшливый несовременный внешний вид (и из-за этого незаслуженное недоброе отношение подчиненных), был профессионалом и знал все, что касалось его работы. И любые события в среде сотрудников их небольшой фирмы находились под его пристальным вниманием. Он все контролировал, все знал, делал выводы, а решения принимал, исходя из производственной целесообразности, а не симпатий или антипатий или правил работы, указанных его соседом по кабинету в должностных инструкциях для персонала. За что Максима и ценил владелец фирмы. – Сейчас непростое время,– говорил начальник,– но ничего не поделаешь- бизнес. Сокращать я тебя не хочу, но и платить полностью зарплату нет возможности. Мое предложение- уменьшаем тебе количество рабочих дней, делаем ненормированный график. Работы будет меньше, зарплата тоже меньше. И премию придется урезать. Убрать,– поправился Максим Петрович, почти закашлявшись. -Мне кажется,– продолжал он,– по сегодняшним меркам это- хорошее предложение. Как восстановимся- вернем прежние условия,– закончил свою мысль руководитель. О том, что можно будет потом обсудить и повышение по службе, и увеличение зарплаты, он говорить не стал. Потому что был практик и нормально относился к персоналу- чего зря обнадеживать подчиненного, поднимать вопросы, призванные «продать» предложение сотруднику, если потом ничего этого может не случиться. А хорошее долгосрочное отношение, основанное на правде, важнее сиюминутной выгоды от пустых обещаний. Понимают это, конечно, не все и не сразу. – Ты подумай, пожалуйста, завтра дашь ответ, хорошо?
– Да, Максим Петрович, спасибо,– Марта ответила, но мысли ее были уже очень далеко.
Чего дальше-то делать? Как быть? И так ничего успешного за последние лет пять не случалось, так почему сейчас со временем что-то должно измениться и улучшиться? Часики тикали, жизнь, как теперь принято говорить, вышла на плато, и поверхность эта была с небольшим неумолимым уклоном, не сулившим, если судить из практики, ничего нового и ничего особо хорошего. Вниз и вниз, может, и медленно, но постоянно.