Туманский небрежно отмахнулся.
– Не про то речь! Простота! К пельменям ты можешь взять только сметану и водку. Даже чая нет – и это верное маркетинговое решение, скажу я тебе! Зачем, спрашивается, занимать кастрюлю под чай или место на плите, тратить усилия на производство никому не нужного, копеечного чая, когда здесь такой конвейер.
Туманский обвел рукой пространство. В наполненном солнцем зале стояло две очереди мужиков. Одна на кассу, другая к раздаче. Редкие мухи липли к бумажным полоскам, что серпантином свисали с потолка.
– Вот, – Туманский ткнул пальцем на соседний столик. Стоявший там плюгавенький мужичок в клетчатой рубахе вздрогнул и интуитивно укрыл кургузой рукой тарелку. – Двойная, двести сметаны, сто водки. Так?
– Еще хлеб. Два куска, – прохрипел мужичок.
– Хлеба–то мы и не взяли, – сказал Едаков.
– Давайте уже начнем? А то мне на смену еще. – Завьялов наколол на вилку первый пельмень и отправил его в рот. Пельмень взорвался горячим бульоном – обжег и провалился по пищеводу внутрь.
– Ну, давай! – воскликнул Туманский.
Товарищи подняли стаканы, чокнулись, дружно ополовинили и начали закусывать. Едаков тщательно дул на выбранный пельмень прежде, чем съесть. Туманский сначала перчил красным перцем, потом черным, потом с ожесточением совал пельмень в сметану, как будто это был не пельмень вовсе, а, например, меч, и только потом откусывал от него, отстраняясь и поливая соком, выливающимся из пельменя тарелку и все вокруг нее. Завьялов же просто колол вилкой первый попавшийся пельмень и совал его в рот. Колол и совал.
– Фух, – сказал через какое–то время Едаков. И промокнул смятой салфеткой выступивший на лбу пот.
– Ну–с, что у нас на повестке? Какое такое слово? – спросил Туманский.
– Я предлагаю умереть, – сообщил Едаков.
Туманский откусил от очередного пельменя и стал тщательно жевать.
– А что? Хорошо, – сказал он наконец. – Есть возражения?
Завьялов отрицательно покачал головой.
– Кто у нас начинает?
Завьялов ткнул пальцем в Едакова.
– Собственно, умереть, – сказал Едаков.
– Давайте, сначала допьем, – предложил Туманский. Товарищи допили остававшуюся в стаканах водку.
– Вспомнил, – сказал вдруг Завьялов. Он сосредоточенно рассматривал солнечную стену на месте витрины. Пыль на стеклах давала странный эффект, улицу было не видно – только яркое, бьющее по глазам пятно во всю ширь витрины. – Не идеальное место. Хреновины нет. Пельмени лучше всего с хреновиной идут.