В окопе дней. Избранное - страница 3

Шрифт
Интервал


В этой книге вы не найдёте малопонятных экспериментов с формой и перегруженных нечитаемыми метафорами строк, «чернухи», политических лозунгов и прочих «сиюминутностей». Тонко чувствующий слово и обладающий обширными познаниями в классической литературе, Анатолий Юнна знает точно: подлинная поэзия – не только про сегодня. Она – про вечность. Про преодоление боли и страха. Про всесильность и спасительность любви.

Анастасия Ермакова, писатель, заместитель главного редактора «Литературной газеты»

Господин поэт. Фэвос Анатолия Юнна

Войны́ и мира это древо, что проросло корнями в фэвос!

А. Юнна

Факты. Эпизоды. Воспоминания

Рождённый на берегах Волги

Писать я начал с детства. Работа, датированная 15.04.1964 «Мама, за Победу!», – первая в реестре поэтической судьбы и нелёгкого движения с Божьим крестом по её не всегда творческим и мирным дорогам.

Итак, Анатолий Юнна – генетический поэт, рождённый на берегах Волги в г. Куйбышеве. Автор многочисленных публикаций в периодической печати и на литературных страницах Интернета. Член ЛИТО «Клязьма» г. Долгопрудного.


Революция 1917 года

Мама, Петрова Лидия Ивановна, – уроженка Забайкалья, где и проживала в городе Чите её семья, раскулаченная после революции 1917 года. С её слов, вооружённая толпа нетрезвых солдат и рабочих вынесла и вывезла из имения на крестьянских подводах буквально всё, что в то время представляло хоть какую-то ценность. В семье из 22 человек начался голод. Потом уже по доносам «доброжелателей» по ночам забирали родственников и, как сообщали после представители новой власти, – врагов народа. Последние несколько братьев погибли в начале ВОВ в штрафбатах, куда попали по сфабрикованным в НКВД делам.


Мать-героиня!

В семье я был шестым, поэтому сразу после моего появления на этот неласковый и грешный белый свет эта женщина-труженица заслуженно стала одновременно и матерью, и матерью-героиней! В 90-х годах она получила ещё и правительственную награду как труженик тыла. Её я называл просто: мама! С детства не любил ласкательных женских имён. (Хотя иногда я и произносил: ах, мамочка! И даже нецензурные слова, но это только на Кавказе и про себя, а впрочем, может, и вслух, какое это имело значение, ведь тогда если кто-то посторонний и мог услышать, то это была единственная в моей творческой жизни нежеланная женщина: в чёрном и с косой…)