– Как только эти 24 часа истекут, у тебя не будет никакого шанса. Идёмте, ребята.
Мы молча покинули допросную и зашли в наблюдательную комнату, откуда можно было последить за задержанным через одностороннее стекло.
Как только мы оставили его одного, Декарт занервничал. Его правая нога заходила ходуном, наручники то и дело звенели от беспокойных движений.
– Он у нас на крючке. – Отметила Лапорте. – Декарт понимает, как безнадёжны государственные защитники. Он заговорит.
– Проблема в том, как скоро. – Сказал я.
Молчаливое согласие прозвучало в ответ.
– Ну, мы не можем сидеть на месте и ждать, пока он расколется. – Пожала плечами Джина. – Будем действовать своими силами.
– Есть соображения? – Хобсон знал, что у сержанта Лапорте они были.
– Проедемся-ка мы с ребятами по району. Поспрашиваем жильцов, заглянем в Методистскую церковь и магазин вышивки. Они как раз по пути следования беглеца.
– Уже 10:14, Джина, – оборвал я новоиспечённую напарницу, взглянув на часы. – Слишком поздно для опроса свидетелей.
– Твою мать! Я потеряла счёт времени.
– Как и все мы. – Согласился Хобсон. – Займётесь этим завтра. А пока отдохните, отоспитесь как следует, чтобы завтра начать работу в полную силу. Оба. Вы это заслужили. Рой, зайди ко мне на минутку, и можешь быть свободен.
Кабинет Карла Хобсона находился в самой глубине участка. Стеклянные перегородки прикрывали жалюзи – сегодня они были опущены. Шеф был аккуратным человеком, «гуру порядка», у которого каждый предмет лежал на своём месте. Оказываясь в его владениях, каждый попадал в чётко продуманное пространство, где всё внимание приковывал массивный стол у окна. Казалось, на нём не было ни пылинки. Когда-то возле монитора стояла рамка с фотографией жены, красивой женщины, которая двадцать три года мирилась с работой Хобсона, но недавно мириться устала. Она собрала свои вещи и исчезла из жизни шефа, как позже исчез её снимок со стола.
Я как никто другой мог понять Хобсона, ведь нечто подобное случилось и со мной. И вот мы, два одиноких копа на жизненном перепутье оказались в одном кабинете.
– Прикрой дверь, – попросил шеф. – И присядь.
Сам он занял своё законное место за столом, порылся в ящике стола и выудил оттуда какой-то документ.
– Знаю, как тебе сейчас тяжело, Рой.
– Как и всем нам.
– Это верно. Но Дилан был твоим напарником. А я знаю, какого это, терять лучшего друга.