Орлов даже рта раскрыть не успел, когда я обратилась к Митюшке:
– Митюша? О чем мы с тобой говорили? Разве можно вот так запросто гулять с чужими людьми?
– Ма-ам… Ну мы же знаем дядю Сашу. Мы вчера были у него в гостях. Ты чего?
– Ульяна, вы совершенно зря беспокоитесь. Я бы никогда не обидел вашего ребенка, – вклинился Орлов, тоже переходя почти на формальное обращение. Во всяком случае тон у него был такой, словно Александр на деловых переговорах.
О как! А сейчас он скажет, что, возможно, Митюшка его сын и он имеет право с ним видеться? Да фигушки!
Пусть ищет другую обманутую дуру. Которую соблазнил, обрюхатил, а через энное время явился, чтобы снять сливки общения с ребенком. Со мной этот номер не пройдет.
– Послушайте, Александр Станиславович. Вы – мой начальник! Я – ваша подчиненная, как сегодня выяснилось. Вчера вечером я несколько эм… погорячилась с палкой, поэтому мы находились в вашем доме. Но я категорически против того, чтобы вы общались с моим ребенком. Тем более, в мое отсутствие. Моему сыну всего восемь лет! И он еще не очень понимает, как следует вести себя в незнакомом городе, где оказался впервые. Не стоит пользоваться детской наивностью. Если вам нужно общество детей, вы можете поехать в сиротский приют, заняться благотворительностью.
Не знаю, что такое я несла и зачем так нагло врала про возраст сына. Митюшка аж глаза округлил. Но спорить не стал. Он уже давно понял – если мама в таком ударе, лучше ей не перечить, только хуже будет.
Конечно, я никогда серьезно ребенка не наказывала, и вообще мы жили душа в душу. Но Митюшка четко знал границы и понимал, когда не стоит со мной спорить.
Вот и сейчас он присмирел и с быстрой фразой «Мамочка, не волнуйся, я все понял», шмыгнул в дверь, ведя на поводке собаку.
Орлов вздохнул, отмахнулся, и произнес каким-то странно-расстроенным, почти обреченным тоном:
– Наверное, я не прав. Извините, Ульяна. Это ваш сын и ваша жизнь. Я к ней не имею никакого отношения.
С этими словами он крутанулся на пятках и двинулся прочь. А я плотно захлопнула дверь калитки и выдохнула.
Разговор оставил горчинку на языке, потому что мы с Орловым окончательно разошлись как в море корабли. Во всяком случае, так мне тогда казалось. Но, вероятно, это к лучшему. У нас нет ничего общего. И не стоит строить иллюзий. Однажды эти иллюзии уже вышли мне боком.