На востоке – мордва в дружбе с Русью. Булгары, савиры и буртасы неожиданно оказались свободны от хазарского гнёта и Руси, естественно, пока, не угрожали.
В серёдке русских земель обитает непокорное племя голядь. Она ни на кого не нападает, но и к себе никого не пускает. Но это до времени.
– Огузы в эту зиму, – продолжал князь, – перешли по льду Итиль и грабят остатки хазар. А вдруг осильнеют и придут сюда. Печенеги могут с ними и не справиться. Встанут огузы вон там за рекой.
– А городские стены на что? – не понял Икмор.
– За стенами не отсидишься. В поле выходить надо.
С князем согласились, отсиживаться за стенами считалось трусостью.
– А белые хорваты и волыняне? – спросил Свенельд.
– Здесь уж сложнее, – ответил Святослав. – Водой к ним не подойдёшь. Здесь конница нужна.
И посмотрел на Амыда и Олтака.
– Вот своих взрастим конников, – и продолжил: – но это уже дело Ярополка или Владимира.
– И на кой они вам эти самые волыняне? – спросил Святогор.
– Что б были, – усмехнулся Святослав, – сейчас ляхи колобжегов под себя подомнут и за белых хорват с волынянами наваляться. Тут уж так: или они или мы. А если так, то почему не мы?
– Без войны – чем дружину кормить? – задал вопрос Свенельд.
На поле перед градом собирались по вечерам до осени.
День Перуна прошёл как-то блёкло, не радостно. Местные славяне не считали его своим богом, а считали богом пришлых северян.
Мать постоянно твердила, что нельзя болтаться просто так, а надо наконец-то взяться за управление государства. Как мужчина и князь он просто обязан это делать. Но на деле к власти не подпускала.
Глава 3
А в самом конце лета появился Волк с женой Жданой, дочкой Дарёной и маленьким сыном, названным так же, как когда-то звали его отца – Собиной.
– Я так понимаю, – сказал боярин Воланд – не зря мы за ней в ту зиму ходили.
Ждана покраснела.
– Не красней. Женщина на то и нужна, чтобы рожать воинов.
– А кто будет рожать матерей? – смело возразила Ждана. – Или женщины тебе совсем не нужны, боярин?
– Ха! От храброй женщины – храбрые войны, – не нашёл, что ответить Воланд.
Терем поражал своей величиной. Первой запустили сороку. По поверью, тот, кто первый войдёт в жилище, тот первый и умрёт. Белобока вспорхнула на стол и ходила, удивлённо поворачивая голову то в сторону, то вверх, поражаясь простору.