– Понятно, и у тебя линзы. У кого ни спрошу – никто пластику не делал. И главное, в клиниках отказывают, говорят, небезопасно!
Я тихонько перевел дух: все-таки микрохирурги-офтальмологи намного умнее фанатов, честь им и хвала.
Простояв таким нехитрым образом несколько часов, я обзавелся миниатюрным клубом собственных клонов, тремя Тайвинами, которого, оказывается, в сериале тоже не то правдиво изобразили, не то продрали по полной, я так до конца и не въехал. Отношение в фанатской среде к ученому было двойственное – от слепого обожания до иронических смешков. И, конечно, вся честная компания моего отдела присутствовала в двойном, тройном и более экземплярах. На четвертой Макс я даже перестал шарахаться и начал отпускать едкие комментарии, постепенно разбираясь в хитросплетениях сюжета – картину я выстраивал по обрывочным обсуждениям «а вот в третьей серии второго сезона…»
К проверочной рамке мы подошли уже сплоченной кучкой вжившихся в отчаянную героическую фабулу тернистого визгейма и вдохновленных донельзя оперативников, а не переодетых в пластиковые костюмы (и один комплект настоящей экзоброни) девушек и парней.
В рамку пускали строго по одному, быстро просвечивали на предмет запрещенных деталей и пропускали в холл, посередине которого бушующая все увеличивающаяся толпа осаждала актеров, потрясая по старинке блокнотиками и ручками. По сию пору «аналоговый» автограф считался верхушкой фанатской коллекции, но его звезды давали крайне редко и неохотно, предпочитая быструю цифровую подпись одним касанием на коротеньком головидео с толпой поклонников. На мне рамка, конечно, взвыла и засветилась всеми цветами радуги, и я с охраной отошел в сторону – меня проводили завистливыми взглядами, а Флин украдкой показал класс.
– Предъявите документы на оружие, броню, запрещенные препараты, – скучным голосом начал страж порядка, – вам придется все это сдать. Не знаю, откуда вы взяли такую точную имитацию, но…
Я вытащил из нагрудного кармашка брони личку и удостоверение, и охранник с округлившимися глазами завизировал и мою личность, и право на ношение всего перечисленного. Глядя на то, как в его глазах загорается огонек восторженного понимания, я задорно ему подмигнул и сделал умоляющий кошачий глаз.
– Вы же меня не выдадите, правда? Я еще тут не нагулялся. – Молодой человек, не отрывая от меня взгляда, кивнул и украдкой показал на карман формы, из которой торчал край блокнота и ручка. Я вздохнул. – К сожалению, каждая моя подпись фиксируется в системе, не имею права. Но вы приходите к нам, может, найдется работа поинтереснее?