Если я собираюсь зарабатывать на жизнь привлечением в поместье туристов – а другого способа я пока не видела, придётся о-очень постараться и потратиться.
– Мамочка, а мы пойдём купаться?
Вот Далии всё нравилось, завидую! Она передвигалась по аллее вприпрыжку и не уставала комментировать увиденное: то её привлекали собачки, то кошечки, то цветочки, то бабочки…
– Нет! – отрезала её нянька.
– Конечно, пойдём, Дали, – я обернулась к Мюрей и глянула демонстративно грозно, давая понять, что отныне только я решаю, что моей дочери можно делать, а чего нельзя. – Сейчас посмотрим дом и пойдём. Мы же тут впервые, да, Пру?
Я помню, что служанка упоминала о том, что Анниэлла в «Ракушке» ни разу не была, но лучше тему развить. Мне сейчас любые детали пригодятся.
– Да, аса. Вы никогда не посещали это забытое духами место, предпочитали отдыхать в особняке мужа. Он ведь в центральной части побережья, а там собирается на сезон весь высший свет. В Сердце Раздоляндии гораздо лучше, поверьте мне, аса, и я настаиваю на том, чтобы дождаться здесь аса Рагнара…
– Ну нет, – не стала я выслушивать её советы, – предпочитаю пользоваться тем, что имею в своём личном владении. Взглянем на дом изнутри, иды. За мной!
Подхватив одной рукой подол платья, а другой взяв за руку дочь, я решительно двинулась к дому, пропустив вперёд лишь управляющего.
Грязные каменные ступени не мыли, наверное, лет сто, а деревянные перила столько же не красили. Опираться на них было бы непростительной ошибкой – от заноз потом замучаешься избавляться. Поэтому я, покрепче ухватив малышку за руку, поднялась на крыльцо, стараясь держаться по центру лестницы.
Гензель достал из кармана большой ржавый ключ и со скрипом провернул замок.
– А от кого вы запираете дверь? – спросила я, и глазки мужчины виновато забегали.
Руку дам на отсечение, что этот пройдоха пускает на постой сомнительных личностей, а доходы скрывает. Хотя чего там скрывать? Я на их с женой копейки не претендую. Прекрасно понимаю, что бедолагам пришлось выживать самим.
– От зверюшек диких, – нашёлся Гензель.
Ага, ага. Верю. Но сейчас не время для ревизий.
– Фу, – сморщила нос дочь, как только управляющий толкнул тяжёлую дверь и впустил нас в недра дома, – мы же не будем здесь жить, мам? Бе-е-е.
Далия оказалась очень эмоциональным ребёнком и чувств своих скрывать пока не умела.