– То есть когда она кричала, что мы не должны деда упустить, она не имела ввиду, что боится застрять в лесу. – озадачилась Мурка.
– Тетя очень забавная. – пробормотала Нюрочка.
– Пойдемте посмотрим, что там, – может, еще обратно ехать придется, – буркнула мама. Вся компания вывалилась из машины и направилась к дому.
– Ты гляди, сколько их понаехало! – немедленно прокомментировала одна бабка – пронзительный голос несколько глушила зажатая между зубами семечка.
– То они клад приехали шукать. За грóши, – отозвалась вторая.
– Шукать гроши за гроши? – первая от удивления разгрызла семечку вместе со скорлупой. – А не найдут? Оте, перши гроши, шо, так и пропадут?
– То называется бизнес-риск. – с важностью ответила вторая бабка.
– Почему я чувствую себя полной идиоткой? – пробормотала мама.
Кисонька нахмурилась: если в ближайшее время их поездка не начнет хотя бы походить на отдых, остальные вспомнят, кто их сюда затащил.
– Зато пахнет здорово! – пришла на помощь сестре Мурка.
Пахло и впрямь неплохо: разогретой травой, цветами, медом… а из распахнутого окна на первом этаже неслись совершенно умопомрачительные мясные запахи. На подоконнике стояла корзина ягод.
– Если тут еще есть душ… – приободрилась мама. Они вошли в сумрачно-прохладный холл. На крашенной в прошлом веке стене еще висел стенд «Победители соцсоревнования» – с потускневших фотографий улыбались крепкие, будто топором рубленные, тетки и коренастые дядьки.
– А вы тут есть? – повисая у дедка на локте, немедленно поинтересовалась Греза Павловна.
– Ну так… – дед смущенно ткнул корявым пальцем в одну из фоток.
– О, какой вы молодец… Арсений, – читая имя под фотографией, пролепетала Греза Павловна. – Но знаете, сейчас вы выглядите даже лучше!
– Так это… куда ж… старый стал… – краснея под небритостью, отперся дед.
– Ну какой же вы старый! – не согласилась Греза Павловна.
– Есть тут кто живой? – поинтересовалась мама. Свернула в коридор и пошла вдоль дверей, трогая то одну, то другую. «Приемная», «Председатель», «Отдел животноводства», «Отдел культуры»… Все двери оказались заперты, холодно-неприятный запашок нежилого помещения перебивал ослабевший аромат жареного мяса. Приглушенно доносились голоса Грезы Павловны и дедка.
Четкий, ощутимый, будто ее палкой между лопатками ткнули, взгляд в спину заставил Мурку обернуться. Позади нее тянулся все такой же пустой, погруженный в дневной сумрак коридор. Ни одна дверь не дрогнула, зато резко и отчетливо прозвучал короткий металлический щелчок – будто передернули затвор.