– Вы очень жестоки ко мне, папа. Вы должны позволить мне пойти! Вы должны!
Мэри, которая обычно предпочитала не связываться с младшей сестрой, когда та не могла получить желаемое, ободренная на сей раз лестным замечанием отца, попыталась поддержать его:
– Первый выход в свет молодой девушки должен сопровождаться большой осторожностью. Слишком много ловушек и соблазнов может сокрушить ее, если у нее недостаточно опыта или способности здраво рассуждать, чтобы противостоять им.
Лидия, неспешно развязав ленту и вытащив из нее булавки, сняла шляпу.
– В самом деле? – холодно спросила она. – Что ж, может быть, ты и достаточно взрослая, чтобы выходить в свет, но тебе нет нужды беспокоиться о ловушках и соблазнах. Просто нацепи очки, и ты будешь в полной безопасности, уверяю тебя.
Сказав это, Лидия бросила шляпу на пол и вылетела из комнаты. Вслед за ней выбежали Китти и их мать, изо всех сил пытавшаяся успокоить дочь – их отец просто пошутил, уж она его знает, он точно передумает.
– Вот что может произойти, если ткнуть палкой муравейник, – сухо обратился к Мэри мистер Беннет. – Ты должна понимать, что тебя могут укусить.
Собрав все достоинство, что только могла, Мэри встала и пошла наверх в свою спальню. Сев за туалетный столик, она достала из кармана очки. Со всей осторожностью надвинув их на нос, она пристально уставилась на свое отражение. Мэри вертелась из стороны в сторону, рассматривая себя со всех углов, но ни намека на улыбку не отразилось на ее лице. Глаза наполнились слезами. Все было так, как и сказала Лидия. Темная металлическая оправа казалась огромной на ее крохотном личике, а линзы делали ее взгляд глуповатым и испуганным. Едва ли она выглядела в них лучше, чем обычно.
Спустя двадцать минут, когда в дверь постучала миссис Хилл, Мэри все еще сидела перед зеркалом. Экономка пришла с охапкой чистого постельного белья, но Мэри знала, что не это было истинной целью ее визита.
– Я слышала, что произошло между вами и мисс Лидией.
Мэри сидела молча, все еще глядя в зеркало.
– Она может быть очень остра на язык, если ее расстроить, – сказала миссис Хилл, – но вы и без меня это знаете.
Она опустила стопку белья, подвинула к себе стул и села как можно ближе к Мэри.
– Надеюсь, вы не примете ее слова близко к сердцу, – тихо произнесла экономка. – В ней говорили гнев и своенравие. Это не означает, что сказанное ей – правда.