Мистер Беннет надел очки и, картинно взмахнув рукой, извлек письмо из кармана пальто. Оно занимало много страниц, и мистер Беннет читал его с той же медлительностью и напыщенностью, какая отличала язык, на котором то письмо было написано. Начинал мистер Коллинз, выражая сожаление об отдаленности, которая так долго существовала между мистером Беннетом и его отцом. Однако теперь, когда его уважаемого родителя не стало, мистер Коллинз считал своим долгом, если это было в его небольших силах, исцелить боль, причиненную их конфликтом. Недавнее посвящение в сан заставило его еще сильнее возжелать примирения.
– Он отмечает, – произнес мистер Беннет, – что «как священник я считаю своим долгом содействовать благословению мира во всех семьях, находящихся под моим влиянием».
Мистер Беннет продолжил чтение:
– И я думаю, что это будет особенно интересно для вас, моя дорогая: «…на этом основании я льщу себя надеждой, что мои теперешние попытки проявить добрую волю весьма похвальны, а обстоятельства моего бытия наследником Лонгборна будут любезно забыты с вашей стороны и не заставят вас отвергнуть предложенную оливковую ветвь».
Миссис Беннет отшвырнула салфетку, рассыпав хлебные крошки со своей тарелки.
– Я нахожу, что с его стороны писать вам – очень дерзкий и лицемерный поступок.
– Боюсь, вы слишком несправедливы к нему. Он признает свой грех в полной мере, как вы того и желаете. Он утверждает, будто «обеспокоен тем, что может причинить вред вашим любезным дочерям» и в самом деле «умоляет попросить за это прощения». Воистину, он заявляет о своей «готовности сделать все возможное, чтобы загладить свою вину, но об этом позже».
– Что он хочет этим сказать? – спросила миссис Беннет, немного успокоившись. – Я не стану отговаривать его, если он собирается сделать что-то важное для девочек.
– Там много всего… гораздо больше того, что я прочитал, но по этой теме ничего. Он много рассказывает нам о том, как ему посчастливилось обеспечить себе достойную жизнь в Кенте, и о том, что он в долгу перед «щедростью и благодеяниями» своей достойной покровительницы, «достопочтенной леди Кэтрин де Бер, вдовы сэра Льюиса де Бер». К этой даме, сообщает он нам, он всегда будет стремиться «относиться с благодарным уважением».
Мистер Беннет сложил письмо и постучал им по столу.