Книгу Владимира Красильщикова «Звездный час», посвященную Григорию «Серго» Орджоникидзе, приобрел в 1987 году мой младший брат, заразившийся от меня страстью к этому странному коллекционированию. В ту пору имя главного героя еще носили горьковский авиазавод и столица Северо-Осетинской АССР – нынешний Владикавказ.
Личность Серго Орджоникидзе – весьма показательный и вместе с тем нетипичный пример большевика-ленинца, ставшего крупным государственным и партийным деятелем сталинского призыва. Судите сами:
В чистках и репрессиях не участвовал. Напротив, до последнего сохранял порядочность, а когда вопрос, с кем он – с палачами или жертвами, – встал ребром, добровольно вычеркнул себя из списка живых.
В изображении автора герой – как взлетающий самолет – дел по горло, планов громадье, и вот только тяжелые недуги, заработанные в царских тюрьмах и на каторге, тянут к земле. Вскользь упомянута трагическая гибель любимого старшего брата Папулии, о котором в книге сказано немало теплых, хороших слов: по сути, Павел Константинович не просто поддерживал Серго, но содержал его материально, примерно как Тео Ван Гог – Винсента. Увы, грузинскому Тео его доброта и братское самопожертвование вышли боком: в 1937 году Павел (Папулия) Константинович Орджоникидзе был арестован и расстрелян.
Собственно, гибель брата и предрешила трагический финал самого Серго. Красильщиков не уточняет причину смерти наркома, всячески подчеркивая его нездоровье и тем как бы поддерживая официальную версию о сердечном приступе. Однако факт самоубийства в книге тоже не отрицается, а значит, автора нельзя упрекнуть в необъективности или, тем более, ангажированности. В рамках своей эпохи, в условиях реального, физически ощутимого идеологического давления он попытался остаться честным и непредвзятым. Достойная позиция.
«Звездный час» – это своеобразный гимн советской индустриализации, отчасти объясняющий (но отнюдь не оправдывающий) некоторые ее изъяны и перегибы, однако в целом поддерживающий, одобряющий и даже воспевающий оную. Одна из ключевых мыслей романа: если бы не это титаническое, стоившее стране огромных жертв усилие, если бы не мощный рывок по пути научно-технического прогресса, Вторая мировая война завершилась бы с совершенно иными результатами. Орджоникидзе, как нарком тяжелой промышленности, не мог, по мнению автора, этого не предвидеть. И потому и гнал, и давил, и работал на износ, не жалея ни себя, ни окружающих.