– Божена! – позвала Агнешка мягким голосом, – Принеси ещё столовых приборов.
– Минутку пани, почти несу! – на пороге веранды возникла худенькая девушка лет семнадцати. Густая копна волос была гладко зачёсана назад, и спрятана под сеткой.
Божена вытерла приборы полотенцем и аккуратно разложила рядом с тарелками.
– Ещё нужно помыть овощи, и когда я скажу, подашь их к столу вместе с запечённой свининой.
– Хорошо пани Агнешка, – взмахнув передником, Божена растворилась в недрах кухни.
– И самовар проверь, – вдогонку крикнула пани.
Удовлетворённо осмотрев стол, Агнешка улыбнулась сама себе, и вытерев руки о фартук, присела под тенью вишни. Под широкой листвой жужжали мухи норовя атаковать чистые тарелки. Агнешка махнула в их сторону тряпкой и медленно провела рукой по волосам проверяя причёску. На другом конце дома показался Франчишек, поправив подтяжки на плечах, он направлялся в сторону жены. В одной руке держа лорнет1, в другой сигарету, он вальяжно выпуская клубы дыма останавливался около каждого дерева, и деловито рассматривал листву то поднося, то удаляя лорнет от глаз.
– Не приехали ещё? – спросил он, подходя ближе.
– Ждём с минуты на минуту.
– Януш тоже будет?
– Обещал прибыть вместе с семьёй сестры, – ответила пани и в очередной раз залюбовалась супругом.
Каждый раз глядя на него, она благодарила судьбу за своё удачное замужество. Они смогли пронести свою любовь через долгие годы, ни разу не посмотрев друг на друга недобрым взглядом. Он боготворил её, она отвечала тем же. Жить и любить в унисон – высшая награда от Бога которая досталась им в этой жизни. Влюбившись в первый день их встречи на ярмарке, юная Агнешка больше не смогла выбросить из головы образ статного пана. Следствием их большой и настоящей любви явились дети, подоспев друг за другом с небольшой разницей. Януш – старший сын и преемник, внешне был копией отца. Взяв от него фигуру, рост и стать рода Гажевски, по характеру он оказался совершенно другим. Привыкший жить на всём готовом, Януш спускал деньги на развлечения и женщин. Катажина напротив оказалась полной копией матери, оттого то отец и любил её без памяти, и прощал все проказы. В детстве она часто просилась с ним в аптеку, и едва взглянув в синие как воды всех морей, глаза дочери, пан сиюминутно таял в её очаровании и одобрительно кивая, подставлял руку.