Я смотрела, как он точит карандаш, и ненавидела каждое его движение. Наконец Мэтью покончил с точилкой, свернул лист с опилками и аккуратно положил его на край стола.
– Изучите параграф двадцать восемь, – продолжал мистер Саммерс. – На экзамене эти знания могут очень повлиять на вашу оценку. Особенно…
Я перевела взгляд на часы. Стрелка бежала вперед, отсчитывая последние минуты урока. Мистер Саммерс продолжал свою речь о предстоящих экзаменах, не забывая напомнить в сотый раз, что до них осталось две недели.
Прозвенел звонок. Ученики тут же сорвались с мест, собирая учебники и тетради. Последние слова учителя потонули в шуме. Я неторопливо сложила свои вещи в рюкзак и поднялась на ноги.
– Хизер, ты идешь? – я услышала голос подруги и перевела взгляд на Мирабель. Она стояла в проходе, застегивая сумку.
– Мне нужно взять у мистера Саммерса книгу по теории заклятий. Иди. Я догоню тебя.
Мирабель развернулась и зашагала к выходу. Схватив рюкзак, я повернулась к учителю. Мэтью стоял у его стола. Мои челюсти сжались. Глубоко вдохнув, я зашагала к столу.
– Одну минутку, Мэтью, – услышала я конец фразы, подойдя к мистеру Саммерсу.
Учитель с быстротой дикой кошки скользнул в чулан, и мы остались стоять вдвоем в пустом классе. Мэтью молчал.
Я не разговаривала с ним с шестого класса, с того самого урока зельеварения. Первое время Мэтью продолжал здороваться со мной на общих уроках, но я игнорировала его. Ждала извинений. К седьмому классу он оставил попытки добиться от меня ответного приветствия. Уверена, он знал, что входит в мой список «Ненавижу на веки вечные».
Стрелка монотонно отбивала секунды, где-то вдалеке еще были слышны шаги учеников – они спешили в столовую. Но вскоре и они стихли, осталось лишь тиканье часов, с каждым тиканьем все больше действующее мне на нервы. Ожидание затягивалось. Мне еще не приходилось так надолго оставаться наедине с самым неприятным человеком на свете.
Я переминалась с ноги на ногу, Мэтью стоял, уставившись в большое круглое окно за учительским столом. Интересно, не перестал ли он дышать? Нет, его плечи едва заметно опускались и поднимались. Поймав себя на мысли, что я уже несколько минут пялюсь на него, я тут же отвела взгляд и посмотрела на часы. Прошло шесть минут. Я прислушалась. Из чулана не доносилось ни единого звука. Выждав еще две минуты в тишине, я шагнула к чулану.